– Ребенок! Какое счастье, Пруденс, у нас будет ребенок!
Лицо Рурка было исполнено такой радостью, что Пруденс даже отвела глаза.
Задевая головой стропила, Рурк сплясал жигу, затем опустился возле кровати на колени и крепко взял жену за руку.
– Я никогда не думал, что это может случиться так скоро, любовь моя, – нежно сказал он.
От этого тона лицо Пруденс просветлело.
– Ты действительно рад, Рурк? – шепотом спросила она.
Рурк кивнул:
– Самое большее, о чем может мечтать мужчина – это чтобы жена родила ему ребенка.
Женевьева была поражена, насколько улучшилось состояние Пруденс. Казалось, радость Рурка при известии о ребенке придала ей силы, а ведь еще недавно она выглядела очень слабой и потерянной. Однажды Пруденс даже сказала Женевьеве:
– Я думаю, мне стоит продолжить свой дневник. Женевьева, не могла бы ты достать его вон из той сумки под кроватью?
Девушка долго искала небольшую тетрадь в кожаном переплете, но так и не нашла.
– А ты уверена, что взяла его?
– Конечно! – воскликнула Пруденс, но тут же прикрыла рот рукой. – Боже мой, Женевьева! Я оставила дневник в Лондоне! Теперь я вспоминаю: я так спешила!
– Не беспокойся. В Вирджинии начнешь новый.
– Как ты не понимаешь?! В этом дневнике – самые сокровенные мысли. Если кто-нибудь прочитает его…
Женевьева успокаивающе похлопала подругу по руке:
– Разве это так важно? Ты больше никогда не увидишь никого из тех людей. Я даже рада, что ты забыла дневник: не стоит тащить старые секреты в новую жизнь.
– Пожалуй, ты права, – согласилась Пруденс. – Мне повезло, что у меня есть Рурк. Знаешь, он стал еще ласковее с тех пор, как узнал о ребенке.
– Мне пора идти, – неожиданно сказала Женевьева.
Девушку постоянно тревожила подобная безмятежность подруги в отношении Рурка, ее способность принимать его заботу и внимание без малейшего ощущения вины перед ним.
Поскольку Пруденс стало лучше, в течение последних двух недель плавания Женевьева большую часть времени проводила одна. Она старалась не отвечать на придирки Нел Вингфилд и не ссориться с другими женщинами из-за очереди приготовления пищи на маленькой дымной печке. Женевьева все чаще думала о своем новом доме в Вирджинии и пыталась представить себе будущего мужа.
Наконец наступил день, когда на темном горизонте внезапно вырос берег Вирджинии, похожий на серо-зеленую глыбу.
– Теперь уже недолго осталось, – произнес Рурк, подходя сзади к Женевьеве, облокотившейся на перила.
Девушка вздрогнула от неожиданности и резко повернулась. Молодой человек не сводил с нее пристального взгляда, и она вдруг расстроилась из-за своего неопрятного вида.
