– Я сделаю это, – с тихой решимостью сказал она.
– Нет, не сделаешь, – ответил он. – Ты не хуже меня знаешь, что слишком красива и умна, чтобы умереть, если можно так выразиться, от собственной руки. Лулу, у тебя все впереди, ты на вершине своей карьеры, у тебя мировая слава, ты очень богата и все еще молода. Чего еще требовать от жизни?
– Я люблю тебя, – сказала она. – Если ты не женишься на мне, я убью себя сейчас же, на этом месте.
– Здесь будет довольно грязно, не так ли? И ты будешь не такая хорошенькая, лежа на полу, как куча тряпья, с лицом, залитым кровью и противной дыркой на месте глаза. А что если ты только ранишь себя? Что будет тогда? Твое попорченное лицо, все в шрамах, вряд ли будет смотреться даже в кассе кинотеатра, даже если ты будешь по-прежнему называться Лулу Карло. Лулу опустила револьвер.
– Думаешь, ты сможешь меня отговорить? Но ты ошибаешься. Как я уже сказала, я собираюсь убить себя, если ты на мне не женишься.
– Ты считаешь, мы будем счастливы, если женюсь?
– Да, будем, – отрезала Лулу, – ты просто так от меня не отделаешься. Мы будем счастливы, и ты это знаешь. Мы же были счастливы эти несколько недель, разве нет? Упоительно счастливы, пока… Да, пока не появилась эта женщина – смотрит на всех свысока, все здесь критикует, во все вмешивается. Настоящая любопытная сучка!
– Стоп! Не смей так говорить, слышишь?
Гнев, прозвучавший в голосе Дарта, казалось, потряс воздух, разделяющий их. Внезапно наступила тишина. А затем, широко раскрыв глаза, Лулу громко спросила:
– А почему нет? Потому что ты влюблен в нее? Это правда? Вот что все это значит! Вот причина твоей внезапной холодности ко мне! Да, точно, ты влюблен в нее! Ты любишь ее, любишь!
– А что если да?
Слова, казалось, испуганно слетели с его губ, и тут раздался вопль, потонувший в грохоте выстрела, который многократно отразился от стен, за ним последовал еще… и еще один.
Ария проснулась и некоторое время не могла вспомнить, где находится. Затем в свете, который просачивался сквозь тонкие шторы, закрывающие окно, она узнала очертания своей спальни в Квинз-Фолли.
Но и теперь она еще не вполне осознала, что находится дома. Постепенно ее взгляд вобрал в себя изношенный шелк обоев, невыгоревшее пятно на том месте, где когда-то висела картина, дешевую деревянную мебель, сменившую мебель орехового и розового дерева, которой когда-то была обставлена комната, и простое зеркало без рамки на туалетном столике.
