Эксперт тем временем при помощи пинцета вытащил из одного конверта листок бумаги.
– Посмотрите, Вячеслав Петрович, – сказал Ольшанский, – вам знаком этот почерк?
– Нет, – твердо ответил Томчак.
– Это не почерк Стрельникова? Подумайте как следует, посмотрите внимательно.
– Я уже сказал – нет. Я впервые это вижу. И потом, как Володя мог писать эти письма? С тех пор как он познакомился с Милой, они и не расставались, насколько мне известно. Зачем бы он стал писать ей?
– Действительно, зачем, – усмехнулся Коротков. – Ладно, посмотрим, кем эти письма подписаны. Вот это писал некто Бакланов Сергей. Кто такой Бакланов?
– Понятия не имею, – пожал плечами Томчак.
– Так, вот это письмо от гражданина Лопатина Николая Львовича. И этого не знаете?
– Нет, не знаю.
– А вот это от гражданина Дербышева. Тоже не слыхали?
– Нет.
– Что ж, Вячеслав Петрович, будем подводить итоги. Ваш друг Стрельников привез и спрятал у вас на даче переписку своей невесты с некими посторонними мужчинами. Вы как-нибудь можете это прокомментировать?
– Нет. Я ничего не понимаю… Как это произошло?
Томчак растерянно топтался посреди комнаты, переводя затравленный взгляд со следователя на Короткова.
– Ничем не могу вас утешить, – сухо ответил Ольшанский. – Я тоже пока мало что понимаю, кроме одного: Стрельников знал, что его невеста вела переписку с этими мужчинами, и по каким-то причинам хотел скрыть этот факт от следствия. А это уже достаточно веская причина, чтобы его подозревать.
Оставшись один, Вячеслав Томчак обессиленно сел на диван и закрыл лицо руками. Так вот зачем Володя приезжал на дачу! Спрятать письма. Мила до знакомства со Стрельниковым была шлюхой, шлюхой и осталась, правильно Любаша говорила, ничего не преувеличила. Володя нашел эти письма и не стал отдавать их следователю, не хотел, чтобы имя Милы смешивали с грязью после ее гибели. Но если он их нашел не после ее смерти, а раньше, значит, он знал… Значит, у него был повод для ревности. И для убийства… Да нет, чушь все это, не может этого быть! Не мог Стрельников убить Милу.
Приехал, наговорил кучу слов о дружбе и доверии, извинялся, обещал новую должность, а на самом деле ему нужно было просто спрятать письма… Гадость, какая гадость! А он, Томчак, слюни распустил, поверил. Помощь обещал. Дурак. Неужели Ларка права, они с Геной Леонтьевым смотрели Володьке в рот невидящими глазами, а он ими манипулировал, как манипулируют вещью, предметом обихода: когда нужно – достают из ящика и используют, а когда не нужно, то о ней и не вспоминают.
