— Славный, славный мальчуган! — приговаривал он. — Пожалуй, мы взяли бы тебя в пажи. Что вы намерены делать с ним, граф?
Граф Гильом д'Ангулем произнес, склонив голову:
— Мой король! Я привел принца лишь для того, чтобы предложить его в дар Вашему Величеству! И буду несказанно счастлив, если вы этот дар примете!
Должно быть, король и не ждал иного ответа. Он милостиво кивнул графу, вновь погладил мальчика по щеке и указал на место подле себя.
Стать слугой этого толстяка! Прислуживать в спальне и за обедом, носить за ним шелковые подушки — это ли занятие для мальчика XXI века!
Игорь уже совсем было собрался высказать отказ прямо в лицо Людовику, но тут вмешалось Провидение в лице барона д'Альбре.
Все это время барон скромно стоял поодаль от графа и, казалось, был совершенно безучастен к происходящему.
И вот сейчас барон шагнул вперед, отвесил низкий поклон и сказал:
— Ваше Величество! Осмелюсь заявить о государственной измене!
Король насторожился. Его добродушие растворилось без следа.
— Говорите, барон! — приказал он. — Кого вы обвиняете в измене?
Тут же, повинуясь неслышно отданному приказу, в зал вошла стража. Отряд кирасиров выстроился вдоль стен и ощетинился копьями.
— Ваше Величество! Я обвиняю в государственной измене и заговоре графа Гильома Адемар III Ле Барб д'Ангулема!
Граф был безмерно поражен! И эту змею он сам привел во дворец! Делил с подлым предателем кров и хлеб!
— Объяснитесь, барон... Если это всего лишь неправый навет...
— О, Ваше королевское Величество! Разве я посмел бы... — заторопился барон. — Я заявляю пред лицом моего августейшего монарха — этот мальчик — суть Сатана в обличье ребенка! Граф заключил с ним договор с целью извести моего короля!
— Доказательства! — вскричали вокруг.
— Ваше Величество! Велите снять с мальчика рубаху. У него на запястье — дьявольский браслет! Он применяет его для колдовства!..
Людовик махнул рукой и с Игоря мигом стянули рубашку, отрывая пуговицы.
Часы! Так вот о чем толковал барон! — догадался Игорек.
На графа было страшно смотреть — он смертельно побледнел, ссутулился, куда девалась гордая рыцарская осанка.
Как же он мог прозевать... Ведь это первейшая заповедь — обыскать пленника до нитки! Под рубахой за все время пути разглядеть этот браслет было трудно. И все же барону это удалось. А он, граф, был слишком доверчив и беспечен...
Барон, барон... Сколько лет он ждал удобного случая! Он всегда завидовал графу, его богатству, красоте, молодости, силе — да всему! Наконец — свершилось!..
