В результате она потратилась на небольшой котелок в добавление к тому, который уже имелся у компании, и кой-какую походную утварь вроде короткого ножичка с кривым лезвием для потрошения птицы или металлического прута для насаживания мяса, чтоб жарить его прямо на углях. Прикупила провизии и на удивление дешевой у одного из торговцев соли, чтоб до отказа набить кошелек — она прекрасно знала, что соли в походе много не бывает.
— Льна купила? — спросил за спиной Хельд, и она повернулась к нему, готовая давать отчет о своих тратах.
— Только такого…
— Прекрасная ткань. Иди купи еще. Для повязок лучше нет.
— Для повязок?
— Конечно. — Он осторожно погладил жену по голове, как ребенка. — Ты думаешь, обойдется без ранений? Я в это не верю ни на медяк. Пойдем. Может, ты еще чего-нибудь хочешь для себя?
Он купил ей красивые бусы из бронзовых, начищенных до блеска шариков вперемежку с бусинами горного хрусталя и повесил на шею. Она увидела, что он ею любуется, и зарделась.
В этот день они еще раз плотно закусили в трактире, немного отдохнули — просто посидели в первой, самой большой зале и посмотрели, кто чем занимается, послушали разговоры. Маг уже уехал, как сказал Топтуга, но было много торговцев, охотников и несколько местных крестьян — они развлекались, как могли. Тагель показал Хельду купленные им наконечники для стрел и кинжал, дождался одобрения и подсел к Ридо, который тоже обзавелся кое-каким новым оружием и теперь только что не обнюхивал его, знакомясь. Гердер с мрачным видом пил пиво, но, кажется, совсем не хмелел — глаза у него были прежние, ясные, и все движения такие, как всегда. Впрочем, Аир не слишком много понимала в воинах, но то, что Гердер — прекрасный воин, она чувствовала кожей. Ей всегда нравились такие.
— Да, Гердер — это самородок, — сказал Хельд в ответ на ее осторожные расспросы. — Он рейнджер, каких можно по пальцам пересчитать, лучший из нас. Его учили тому, что должен знать рейнджер, чуть ли не с рождения. Вообще-то ему логичней было бы занять мое место в компании.
— Но в таком случае почему он не предводитель?
— Он молчалив. А мне приходится очень много работать языком, особенно когда мы не в Пустошах. Кроме того, он… как бы это сказать… он не лидер. Не любит быть первым. Но если он вдруг погибнет, наша группа, боюсь, может развалиться. Вот так.
— Ты ему завидуешь? — спросила она вдруг.
— Завидую? — не понял он.
— Ну, хочешь быть таким, как он? Хотел бы, чтоб тебя тоже… ну, учили с детства?
