– Вы охотники, – сказал отец. – Если вам надоела ваша рыба, наловите себе новой. А мне надо заботиться о прокорме собственного народа.
– Капитану Орлову будет доложено, что ты отказываешься поделиться рыбой.
– Очень хорошо. Но не забудьте рассказать ему и почему я так поступаю.
Алеут буркнул что-то своему спутнику, и они потопали на своих коротких ножках восвояси, через песчаные дюны, за которыми располагалось их стойбище.
В тот вечер мы доели окуней, а после ужина хорошо повеселились. Однако, распевая песни и слушая у костра рассказы стариков, мы и не подозревали, какие беды накличет на нас вскорости наша удача.
С трёх сторон Остров Голубых Дельфинов окружён подводными лесами – зарослями бурых водорослей[7], которые подступают к самому берегу и тянутся на целую лигу в море. В гуще этих водорослей и вели свой промысел алеуты, даже когда дул сильный ветер. Они выходили на охоту с рассветом и возвращались к вечеру, таща позади обшитых шкурами лодок добытых за день выдр.
Морские выдры, или каланы, в воде очень напоминают тюленей, хотя на самом деле они не такие. Морда у выдры короче, чем у тюленя, вместо ласт у неё небольшие лапы с перепонками, а мех гораздо гуще и красивее тюленьего. Повадки у калана тоже совсем другие. Он любит опрокинуться на спину среди водорослей и греться на солнце… или дремать, раскачиваясь в такт с волнами. Среди всех морских зверей каланы самые большие игруны.
За этими зверями – ради их шкур – и охотились алеуты.
Со скалы на берегу я видела, как снуют туда-сюда кожаные байдары[8], как они скользят над водорослями, чуть касаясь воды, и как в воздухе стрелами летают алеутские копья. С наступлением темноты охотники привозили добычу в Коралловую бухту, и там животных свежевали, а снятые шкуры мездрили – снимали с них остатки мяса. Этим занимались двое алеутов, которые ещё точили для всех копья, и они трудились далеко за полночь, при свете костров из водорослей. К утру берег был усеян освежёванными тушами, а море было красным от крови.
Каждый вечер многие из моих сородичей шли на скалу, нависавшую над бухтой, и считали, сколько каланов добыто за день. Подсчитывая убитых зверей, они думали о бусах и других товарах, которые выручат за их шкуры. Но я никогда не ходила туда вечерами, а при виде алеутских охотников с длинными копьями в крадущихся по воде байдарах начинала злиться, потому что выдры были моими друзьями. Мне было весело смотреть, как они играют или нежатся на солнце среди водорослей. Их игры доставляли мне куда больше радости, чем мысль о бусах, которые я надену себе на шею.
