Услышав, что я замедлил шаги, Эннис оглянулась.
— В чем дело? Ты что-нибудь забыл в храме?
— Да, мой чудесный теплый алкогольный дурман. Я не могу без него.
— Но ведь мы едем выпить, не так ли?
— Ох, но это так далеко отсюда! — вздохнул я. Машина наблюдала за мной. Она зловеще усмехалась, видя мой испуг.
— У тебя случайно нет чего-нибудь в храме? Какого-нибудь церковного вина, например?
— В этом храме совершается только одно таинство, и для него вино не требуется, — сухо сказала она.
— Да, совершенно не требуется, — согласился я. Мне показалось, что зверь напрягся. Его тигриные лапы как будто крепче уперлись в землю для прыжка.
Эннис бесстрашно приблизилась к машине, вынула бумажное полотенце из отделения для перчаток и стала протирать ветровое стекло. Я остановился на расстоянии примерно в десять футов, восхищаясь ее смелостью, но не решаясь подойти ближе. Протерев ветровое стекло и окна, она принялась за капот, любовно полируя его гладкую поверхность.
— Я просто без ума от этих красавцев автомобилей, — призналась она, похлопывая машину по дверце. — Это, пожалуй, единственное, чего мне будет недоставать, когда я вернусь домой. Таких видов транспорта у нас в Лохлэнне нет.
— Это весьма прискорбно, — отозвался я, ожидая, что зверь вот-вот цапнет ее за руку, — однако я уверен, что метла и безопаснее, и экономичнее.
Вместо ответа она нахмурилась и, повернувшись, чтобы сесть в машину, раздраженно спросила:
— Так ты идешь наконец? — потому что я продолжал держаться на приличном расстоянии.
— Знаешь что, — предложил я, — давай ты поедешь медленно, а я побегу рядом, а?
— По скоростной дороге?
Представив себя несущимся на безумной скорости за ее монстром, в то время как дюжина других мчится за мной по пятам, я вынужден был признать, что навряд ли буду чувствовать себя комфортно. Нет, уж лучше иметь дело только с одним из них. Да и в конце концов, сюда он меня доставил целым и невредимым.
Я осторожно приблизился к машине, готовый пуститься наутек при любом ее движении, приоткрыл дверцу, сунул внутрь одну ногу и, убедившись, что ничего не случилось, быстро скользнул на сиденье.
Эннис окинула меня удивленным взглядом.
— Неужели ты и правда боишься этой машины?
— Да нет, я просто осторожен, — соврал я, захлопывая дверцу и закрывая глаза одновременно.
— А если не боишься, почему ты тогда закрыл глаза? — допытывалась она, выводя машину на дорогу задним ходом.
— Это табу, принятое в нашей семье с давних пор. Возвращаясь откуда-либо, я должен закрывать глаза. Мой двоюродный прапрапрапрадед, Освий Пикландский, однажды, оглянувшись, упал с лошади и сломал бедро, когда возвращался с охоты. С тех пор на всех представителях нашей семьи лежит это заклятие.
