Так вот, это все стало происходить со мной после смерти друга в том злополучном бою. Как будто он мне передал всю свою странность.
Его сторонились, да он действительно был не от мира сего. Сначала казалось, что он не дорожит жизнью: лез под пули, всегда рвался в самое пекло. Но его ни что не брало, прямо неуязвимый какой-то. По минному полю ходил, как по полю с арбузами, но ему верили - выводил.
Складывалось впечатление, что он обладал каким-то странным чутьем. Говорили, он ясновидящий.
Степан приблизился ко мне и прошептал в самое ухо: "Но это не то. Я только потом стал понимать - просто он знал ВСЕ."
А вот я, пожалуй, что-нибудь выпью. Может и тебе все-таки налить, не передумал?
Он встал и налил себе коньяка. Потом сел в свое кресло и продолжил.
Во Вьетнаме и я стал замечать за собой такие штучки. Так там мы с ним и сошлись. Два года плечо к плечу. И вот о чем я думал все это время: ведь он тогда сознательно под пулю полез. Под мою пулю, понимаешь? И умер он у меня на руках.
То, что он оставил досталось мне в неизмененном виде. А я уже за эти тридцать лет... Когда-то и мне придется. Но я боюсь. Не смерти, нет. Я боюсь, что это тупик или даже порочный круг на котором много маленьких узелков - и все Гордиевы.
И кому-то придется их разрубить.
*****
После войны, что-то произошло с моим сознанием, но это "что-то" молчало, ничем не выдавая себя, пока я не встретил Степана с Артемом. И все равно все эти странности происходили со мной, как бы без моего ведома. И даже если, как говорит Степан "мы сами всему - причина", то я, уж если чему и причина, так абсолютно ненамерено. Впрочем это уже в прошлом, а сейчас я шел к Степану и думал о рахат-лукуме, который купил сегодня. Дома я разглядел, что упаковка была фирменой с надписью "Магазин ВОСТОЧНЫЕ СЛАДОСТИ", а на обороте было написано: "Ленинградская кондитерская фабрика" употребить в течении 2 дней. И думал я об этом намеренно, оформляя каждую мысль, четко проговаривал про себя: "Р А Х А Т - Л У К У М", только для того, что бы не дать, окончательно завладеть мною, тяжелым мыслям о Степане и медальоне, лежащем у меня в кармане.
*****
- Да вы не звоните. Дверь-то опечатана. вы что, не видите?
От неожиданности я вздрогнул. Сзади меня стояла сухонькая старушка - соседка. Я не заметил, как она открыла дверь и поэтому испугался. Наверное я действительно так ломился, что даже она это услышала.
У меня бешено колотилось сердце. Уже подходя к дому, предчувствие чего-то неладного окончательно поселилось в моей душе, с каждым шагом напряжение увеличивалось, и в подъезд я уже вбегал.
