– Уже кое-что, – удовлетворенно сказал Нетико. – Совпадение по требуемому генотипу на двадцать процентов. Это очень много! Ошеломляюще много!
– Значит, на одну пятую ты все-таки Визмар, – не преминул заметить Николай. – Поздравляю, наследование титула и собственности отчасти законно… Степа, подумай еще раз! Кто из твоих предков…
– Не знаю! – огрызнулся я. – Мне родители ничего не рассказывали! Честное слово! И потом: почему на одну пятую? Я всегда думал, что человек наследует поровну от всех пращуров по отцовской и материнской линии! Выходит, у моего деда или бабки было трое родителей? Что за ерунда!
– Не забудем еще одну немаловажную деталь, – поддержал меня Нетико. – Homo sapiens novus и обычный homo sapiens не могут дать общего потомства. Дважды ерунда… Кстати! Зигвальд, ты полностью уверен, что Риттер фон Визмар происходил из дворян?
– Уверен, уверен. – Николай упредил гневную отповедь Жучка, для которого понятие «благородная кровь» было святым и неприкосновенным. – Нетико, подумай, простец сумел бы устроить заваруху, подобную мятежу тридцать восьмого года? Являться владельцем этого замка?
– Я лишь высказал предположение. Степан – замечу отдельно! – по местным меркам тоже простец. Пускай и родственник. Ладно, посидите полчасика, я сделаю еще несколько попыток…
Терпеливый Зигвальд молча ждал, мы с Николаем откровенно скучали. По моим ощущениям, наступал вечер – сутки на Меркуриуме длятся двадцать три часа девятнадцать минут стандарта, я очень быстро приспособился. Поскорее бы выбраться отсюда!
Господин алхимик заинтересовался столом, на котором валялся бесполезный хлам. Кожаная папка рассыпалась от первого же прикосновения, да и хранившиеся в ней бумажные листы истлели, оставив несколько обрывков с размытыми буквами – прошло больше века. Деревянная чарочка высохла и растрескалась, от гусиных перьев остались неприглядные остья, подставец развалился, только серебряная чернильница осталась невредимой, над благородными металлами столетия не властны.
– Хм, интересно как, – произнес алхимик, заставив меня оглянуться. – Степан, подойди. На это стоит взглянуть.
Николай держал в руках записную книжку-блокнот с застежкой. Замочек золотой, с миниатюрной эмблемой – насмерть опостылевшей мне акулой. Черная обложка из мягкого пластика, имитирующего кожу, страницы характерно поблескивающего велена – тонкие, но прочные, будто квадроволоконная полимерная ткань. Записи велись лазерным пером, от руки. Немудрено, что книжечка сохранилась – она осталась бы такой же и через десять тысяч лет!
