— Ну хорошо, а куда вы теперь направляетесь.
— Назад в свою комнату. Мне целый день рассиживаться не по карману. Я беру двадцать долларов в час. За десять могу отсосать.
Во мраке сгущаются крупные тени. К столу приближается внушительный джентльмен. Привлеченный испущенным Кристианом воплем страдания. Перешедшего в ярость, когда официантка хлопнула счетом о стол. И застыла над ним, дожидаясь двадцатки. Не потеряв ни гроша, выбраться из одного фиаско и лишь затем, чтобы быть обобранным и впороться в другое. Отправься на поиск любви, лишишься всех денег. Самое безопасное — медленно встать. Пока вышибала рокочет. Поводя бульдозерными плечами. Выпячивая подбородок. Кривя нижнюю губу. Чтобы показать, какой он крутняк.
— Эй, ты шибко умный или чего.
— Нет, я всего-навсего мирный гражданин.
— Здесь у нас шуметь не положено, малыш. Потому как, если кто выступает, мы с ним обходимся грубо. Так что плати по счету и вали отсюда, пока я тебе башку не отшиб.
Глаза Кристиана пробегаются по телу громилы. Выискивая, не спрятан ли за какой-либо припухлостью револьвер. Мне повезло, что с виду я слабак слабаком. Каждому ясно, что меня довольно пихнуть разок и на пули тратиться уже не придется. Тени посетителей горбятся над стаканами. Зеркала за батареей бутылок. Табуретки у бара, чтобы ими размахивать, и пепельницы, чтобы швыряться. Зеленые с красным вспышки неона мечутся в темноте. Матерь Божья, Святая Дева Мария, смилуйся надо мной ради прежних времен. Потому что когда-то приемная мать обратила меня в католичество. Пожалуйста, не дай мне соскользнуть в новую бездну. Вайн прав, все убийства в этом городе проистекают из грубости. Раздается голос Карлотты.
— Сам говорит, сукин сын, что он пилот авиалинии, а сам просто паршивый сквалыга.
— О'кей, ты, летающий умник, ты слышал, что я сказал. Плати. Расправляй крылышки. И отваливай.
— Нет.
— Слушай, я могу еще раз сказать. Плати. И отваливай.
— А я могу сказать тебе следующее. Попробуй тронуть меня и у тебя мозги сквозь затылок вылетят.
— Ба, да ты, похоже, шутник, сынок.
Внушительный джентльмен через плечо окликает бармена в белой рубашке, и тот вылетает из-за стойки. Кристиан, фехтуя левой, отступает на шаг. Внушительный джентльмен делает шаг вперед. Протянув одну руку со здоровенной клешней и сжав другую в кулак. Официантка, роняя напитки, заслоняется подносом, точно щитом. Оборачиваются посетители. Воркующий голос наплывает из музыкального ящика. Хрустят под ногами орешки. В последний раз виденные в вазочке на столе. О, протыкать бы сейчас дырки верным моим троакаром в одной из светлых и радостных бальзамировочных комнат. Но мимо моего носа со свистом пролетает кулак внушительного джентльмена. Смачно впечатываясь в Карлотту, которая как раз зачем-то встает. И простонав, кулем валится на пол. Официантка визжит.
