— Нет, ты только взгляни, видал, что делается. Пока я с тобой толкую. Глянь, сколько подачек я может быть упустил. Куча людей прошла, которые могли дать мне аж по четвертаку. А я застрял тут, препираюсь с тобой и ничего еще не заработал. Так недолго и по миру пойти.
— А ты, выходит, по миру еще не пошел.
— Нет, друг, ты погоди. Почему это я должен отчитываться перед незнакомым человеком о состоянии моих финансов.
— Почему бы и нет.
— О черт, приятель, я уже дюжины две клиентов упустил. Слушай, ради христа. Забудь, что я тебя о чем-то просил. Давай так, я даю тебе десять центов и ты идешь своей дорогой, а я своей, как насчет этого.
— Годится.
— Иисусе-христе, это ж с ума можно спятить, во что превратился бы мир, если бы все были такими, как ты. На. Держи.
— Спасибо.
— О господи, приятель, не надо меня благодарить. Тебе спасибо.
Кристиан опускает монетку в карман темного твидового жилета. Проходит мимо овощного магазина, зеленые перчики, пухлые красные и желтые помидоры, лиловые баклажаны, фрукты, горками сложенные на тротуаре. Купи себе яблоко. За пять центов. И еще за пять позвони.
Кристиан заходит в аптеку. Стеклянные шкапы, забитые лекарствами от пола до потолка. Запахи мыла, зубных паст, пудр пробиваются сквозь глянцевые упаковки. Усатый мужчина в белой куртке. Улыбается из под очков. Счастлив за своей небольшой конторкой, на которой он смешивает снадобья. Черпая из хранилища накопленных им познаний. Являешься к нему с пожелтелым лицом, он дает тебе синюю пилюлю, и ты уходишь зеленый. Способствует усвоению солнечного света. Сейчас он втолковывает рассматривающей зубную щетку женщине, что в прошлом году дантисты говорили, будто чистить зубы следует движениями вверх-вниз, а в этом году говорят — взад-вперед, так что наверное самое лучшее это совершать круговые движения, пока они между собой не договорятся.
В телефонной будке Кристиан вверх-вниз водит пальцем по именам. Записывает номер на обороте визитной карточки Вайна. Вставляешь монетку в щель и слышишь, как она, звеня и звякая, падает. Далеко за многоквартирными утесами Бронкса, там где в лесах и в юной зелени проходит северная граница города, звонит телефон. На другом конце многомильного провода. Алло. Алло.
— Будьте добры, могу я поговорить с мисс Грейвз. С Шарлоттой Грейвз.
— Я слушаю.
— Это Корнелиус Кристиан.
— О, привет, как чудесно, что ты позвонил. Знаешь, просто удивительно, я всего минуту назад о тебе вспоминала. Вернее, о моем самом первом свидании. С тобой.
