Ближе к четырем заходил в Спортивный клуб. Проводил с О'Рорком пару раундов — на кулаках и словесных. С каждым днем все меньше страшился увидеться с Вайном. Пока однажды под вечер, когда я лежал в парной на скамье. Размышляя о богоотвратных денежных реках, текущих через эту страну по тайным каналам, удить в которых можно лишь по особой лицензии, коей мне ни единая сволочь не даст. Ко мне подошел служитель и сообщил, мистер Кристиан, на столе у распорядителя вас ожидает очень важное письмо. Я уж подумал, что комитет по вопросам членства большинством голосов выразил мне вотум недоверия и постановил вышвырнуть вон. Как морального разложенца и продувного блудодея. Замеченного на пляже в растрепанном и обсосанном виде. Каковой обсосанный предмет запендрячивал в сказанную Фанни Соурпюсс.
Получил через мраморную стойку длинный белый конверт. Этим вечером в холле отмечался избыток пожилых джентльменов яхтсменской складки. Зашел за колонну и сел в зеленое кресло. Дабы, вскрыв конверт, прочитать письмо. Написанное мелким опрятным почерком.
Дорогой Корнелиус,
Я вполне понимаю нерешительность, мешающую вам появиться в нашем старом отделении. Я сознаю, что в прошлом вы допустили несколько далеко не похвальных оплошностей, но, хотя на награду за благоразумие вам рассчитывать не приходится, в последнем из ваших проступков нельзя винить только вас одного. Я считаю себя виноватым в не меньшей мере, чем и все остальные. Я безуспешно пытался связаться с вами по вашему адресу и надеюсь, что это письмо вас найдет. Я хочу, чтобы вы пришли повидаться со мной. Каждый день с десяти до часу дня я буду в моем вест-сайдском отделении. Окажите мне эту услугу.
Искреннейше ваш
Кларенс Вайн
P.S. Остаток вашего долга, составляющий $243.21, я отныне считаю погашенным.
К.В.
Как-то ночью проснулся. Увидев во сне, что Вайн основал авиационный погребальный салон. Самолет-катафалк, самолет с цветами и самолет со скорбящими приземляются на аэродроме, а вокруг, куда ни глянь, сплошной погост. Лампа на столике рядом с Фанни горит. Она лежит на спине, лицо скрыто пышной подушкой. Только-только виднеется из-за края моей. Глаза глядят в потолок из двух глубоких заводей, чья влага, переливаясь, течет по ее щекам. Потянулся к руке, хотел спросить, в чем дело. И не спросил. Из страха коснуться чего-то неприкосновенного, скрытого в тайных омутах ее горя. Судя по выражению ее лица. От нее уходило нечто такое, чего она не могла удержать. Вчера я видел ее знакомых, приветственное махавших ей, покидая обшитый деревом зал, в котором мы с Фанни встретились, чтобы выпить, после того, как я, чуть ли не пританцовывая, вернулся из клуба. С застывшими улыбками они махали ладонями, а она смотрела сквозь них.
