И вот так сидел один в тоске, дымил травой и запивал сладкий дымок водкой из горлышка. Да еще мешал ее с пивом, что и вовсе никому не рекомендуется под страхом тяжелейшего бодуна.
На такой случай микробот-разведчик с сознанием Наблюдателя внутри себя имел несколько степеней защиты. Мало ли какой гадостью травятся среднестатистические разумные существа – голова Наблюдателя должна всегда оставаться трезвой.
Но Наблюдатель то ли по неопытности, то ли по невнимательности не заметил вовремя опасные симптомы и не включил защиту. Больше того, поначалу ему показалось, что он открыл способ, с помощью которого особи, называющие себя мужчинами, достигают высшего наслаждения, недоступного им в любви.
А потом ему стало плохо.
Художнику Семисвечину тоже было плохо, но Наблюдателю было хуже, потому что он оказался чересчур чувствителен к человеческим эмоциям.
Однако вечерние муки выглядели детским лепетом по сравнению с утренними.
Утром к инопланетному Наблюдателю пришла белая горячка.
Она явилась в образе прекрасной нагой женщины, в которую Наблюдатель стремился переселиться, но никак не мог.
Наблюдателя переклинило на этой теме, и он даже не заметил, как открылись защитные заслоны, и на полную мощность заработала обратная связь с Носителем.
Как раз в это самое время в дом художника Семисвечина пришли его друзья. Они часто приходили так запросто и никогда – даже после очень тяжелого запоя – не нарывались на серьезные эксцессы.
Но на этот раз Арик встретил друзей обоего пола громким криком раненого зверя:
– Я женщина! Ура! Я женщина! Я хочу отдать свое тело оранжевым демонам страсти.
Накануне Арик злоупотреблял алкоголем под музыку питерской группы «Пикник», и это, очевидно, отложилось в его памяти.
В качестве оранжевого демона страсти художник избрал своего друга еще со школьных лет, чей пол и стандартная сексуальная ориентация никогда ни у кого не вызывали сомнений. Друг был настолько гетеросексуален, что даже целоваться с мужчинами по-брежневски не мог без отвращения и был очень доволен, что в новые времена эта традиция утратила былую популярность.
Именно этого друга Арик и попытался поцеловать взасос, на ходу сдирая с себя халат.
– Я твоя! – вопил он немузыкальным басом. – Возьми меня и доставь мне настоящее наслаждение, о возлюбленная особь, называющая себя мужчиной!
Друг отбивался от него руками и ногами, но смог одолеть довольно хилого художника, только когда другие товарищи поспешили на помощь.
