Тем временем бывший киллер по прозвищу Тираннозавр Рекс, а теперь просто Борис, занимался гораздо более интересным делом. Покинув соревнования по боям без правил по причине неожиданно возникшего отвращения к насилию, он занимался любовью с Ингой Расторгуевой на ковре в ее квартире, а в перерывах между схватками они увлеченно составляли объявления в рекламные газеты, которые валялись тут же на ковре и вяло шуршали под нагими телами любовников.
На спине Инги отпечаталась целая полоса с объявлениями о знакомствах, которые интересовали ее и Бориса больше всего.
Отдышавшись после очередного совокупления, Инга зачитала вслух текст одного заполненного купона.
– «Помогу родить одинокой женщине и выделю деньги на воспитание ребенка».
Несколько мгновений она помолчала, осмысливая прочитанное, а потом расхохоталась и стала комментировать:
– Что значит «помогу родить»? Ты что, гинеколог?
– Кому надо – поймут, – парировал Борис. Другой вариант был еще хуже:
«Обладатель превосходных генов готов подарить их любой женщине с доплатой на воспитание ребенка».
Борис действительно был обладателем превосходных генов. То есть буквально никаких следов вырождения нации. Однако текст с обоюдного согласия все-таки забраковали, решив, что над ним будут смеяться.
– Выдели эти деньги мне, – предложила Инга. – Я сумею распорядиться ими лучше.
– Только если ты родишь от меня ребенка, – сказал Борис.
– Одного – с удовольствием, – ответила Инга, добавив, правда:
– С условием, что денег хватит на няньку и домработницу. Я не хочу сама стирать пеленки.
– Про деньги не беспокойся, – успокоил ее Борис. – У меня их много.
И это был хороший повод, чтобы заняться любовью по новой.
В момент кульминации Инга очень громко кричала, и соседи, наверное, думали, что ее режут, но никаких действий не предпринимали, опасаясь, что их зарежут тоже. А дело было в том, что инопланетный Наблюдатель в это время метался из одного тела в другое, разрываясь между желанием продолжить исследование убийства как разновидности общественно полезного труда и стремлением насладиться любовью в женском теле, которое для этой цели приспособлено гораздо лучше мужского.
С изучением убийственного феномена у Наблюдателя, увы, ничего не выходило. Из-за его подсознательных эмоций в мозгу киллера что-то разладилось, и он больше не хотел никого убивать. А Наблюдатель был не настолько безумен, чтобы сознательно принуждать его к этому ради науки. Наоборот, он был даже рад тому, что отвратил Носителя от столь странного рода занятий и внушил ему мысль, что любовь лучше войны, а деторождение лучше истребления себе подобных.
