Но в данном случае я не мог учуять запаха денег. Разве что в игре замешаны Мощи, о чем упоминал Перидонт во время нашей первой беседы. Или штуковина, которую эти типы намеревались украсть из квартиры Джилл. Но, похоже, о ней все как-то позабыли в суете и распрях последних дней.
Я принадлежу к людям, которые не понимают нематериальных ставок. У меня есть набор ценностей, которые я воспринимаю довольно серьезно, но, если я не могу это съесть или потратить, или приласкать ночью, мне непонятно, что с этим делать. Конечно, гордиться тут нечем. Это слабость, даже ограниченность. Временами я забываю, что существуют парни, жаждущие погибнуть за идею. Я просто иду напролом, выискивая мешок с деньгами.
Мы добрались до Причальной улицы. Тип, нанесший мне визит, по-прежнему шел впереди. Мои ангелы время от времени выныривали из темноты, вероятно, проклиная меня за нечуткость, с которой я гоняю их по всему городу. И чего мне не спится?
Ребята, я и сам себя проклинаю. По той же самой причине.
– Вот дом, где все произошло.
Причальная улица, порт, торговые лавочки и мастерские, вытянувшиеся вдоль реки, во многом похожи на меня. Они никогда не спят. Дневные работники сменяются ночными, и колесо экономики вращается безостановочно.
Перед упомянутым домом стояло полсотни гоблинов, великанов и прочих нелюдей. Они сплетничали, наблюдая за отрядом крысолюдей из городских рабочих, грузивших трупы на телеги для отправки в крематорий. Город, с присущей ему оперативностью, только сейчас раскачался и приступил к уборке.
Операция проходила в обычной суматохе учебной пожарной тревоги.
Крысолюди ползали, как сонные мухи.
– Пойду разведаю обстановку, – предупредил я Тей.
– Тебя не остановят?
– Может, и остановят. Но если напустить на себя официальность, они скорее всего решат, что я имею право. Любое человеческое существо, появившееся в это время суток, без труда может выдать себя за начальство.
Я оказался прав. На меня бросили несколько косых взглядов, но они предназначались скорее не мне лично, а начальству вообще. Никто не произнес ни слова.
Я не особо рассчитывал на успех поисков и опять-таки оказался прав. Мусорщики, экскурсанты и охотники за сувенирами обобрали трупы дочиста. Да, жмуриков у нас тоже не стесняются обчищать. Крысолюди ворчали и жаловались, что им ничего не оставили.
Сами виноваты. Хочешь сливок – поспевай вовремя, чтобы их слизнуть.
Одну вещь я заметил сразу же. Эти ребятки занимали здание целиком и пробыли здесь довольно долго. Достаточно долго, чтобы превратить ночлежку в своеобразный жилой храм. Они оштукатурили по одной стене в каждой комнате и расписали их фресками, изображающими восьминогих тварей, ни одна из которых не походила на другую. Я увидел паука, краба, чрезвычайно безобразного осьминога и кучу зверья, которое вообще-то не ходит на восьми ногах, включая точную копию твари, посетившей Чодо. Самым омерзительным был шестирукий человек с черепом вместо лица. В каждой руке он держал какую-то гадость. Над его головой красовался тот же девиз, что и на храмовых монетах: «И Он воцарится со славою».
