Она никогда не поверит, что я просто хотел повидать ее и узнать, как она поживает. Это означало бы, что она кому-то небезразлична. С такой мыслью ей не справиться.
Я задержался у двери:
– Дин обещает состряпать на ужин нечто выдающееся. И много.
Я доплелся до улицы и остановился пересчитать части тела. Все было на месте, но тряслось. Вероятно, у моего тела больше здравого смысла, чем в мозгах. Им известно, что всякий раз, когда я сюда отправляюсь, у меня появляется шанс стать рыбьим кормом.
Дин поджидал меня у двери. Вид у него был перепуганный.
– Что стряслось?
– Заходил этот человек… Краск.
О! Краск – профессиональный убийца.
– Что он сказал?
– Ничего он не говорил. Как будто в этом была необходимость!
Необходимости не было. От Краска исходит угроза, как вонь от скунса.
– Он принес это.
Дин подал мне конверт в четверть дюйма толщиной. Я взвесил его на руке:
– Что-то металлическое. Принеси мне кувшин. – Он направился на кухню. – Может быть, вечером заглянет Майя, – сказал я ему вслед. – Сунь ей кусок мыла и покорми ее. Проследи, чтобы она не стянула что-нибудь, чего тебе будет недоставать.
Я пошел в кабинет, сел, положил на стол конверт Краска моим именем вверх и решил не трогать его, пока Дин не принесет золотистый напиток из источника молодости. Старик не заставил себя ждать. Он налил мне кружку. Я выпил ее залпом.
Дин повторил и сказал:
– Если вы не бросите попыток помочь этим детишкам, в один прекрасный день можете нарваться на неприятный сюрприз.
– Им нужен друг во взрослом мире, Дин. Они должны понять, что мир состоит не из одних хищников, наперегонки пожирающих друг друга.
Дин изобразил удивление:
– А разве это не так?
– Не совсем. Немногие из нас все еще дерутся в арьергарде, совершая добрые дела тут и там.
Он подарил мне одну из своих редких искренних улыбок и удалился на кухню.
Майя ест получше, чем мы с Джилл, вместе взятые. Если, конечно, она возьмет на себя труд появиться.
Дин одобрял мои усилия. Он просто хотел напомнить мне, что наиболее вероятной наградой за них будет проломленная голова и разбитое сердце.
Я не собирался отправляться на небо или в преисподнюю, оставив здесь подарочек Краска. Я сломал восковую печать Большого Босса.
Кто-то вложил в конверт две игральные карты, связанные шнурком. Я перерезал шнурок. Внутри обнаружились пучок бесцветных волос и четыре монеты. Монеты были приклеены к одной из карт. Золотая, медная и две серебряные. Все одинакового размера – около полудюйма в диаметре – и одинакового вида, только металлы разные. Три монеты сияюще-новенькие. Одна из серебряных истерта настолько, что я едва разобрал, какой на ней рисунок. Все четыре монеты – храмовой чеканки. Об этом говорило все – буквы старого стиля, дата в непонятном летосчислении, явно религиозная символика, отсутствие королевского профиля на лицевой стороне. Монеты королевской чеканки отличаются наличием королевского профиля на аверсе. Монеты коммерческой чеканки расхваливают товары или услуги чеканщика.
