Смертоносный монгольский червь подбирался все ближе, прячась в хлопковых дюнах.
– Серьезное предложение, Филипп. Это надо обдумать.
– Думай.
Холлис закрыла сотовый. Ровно десять минут спустя при свете маленького экрана она позвонила из номера на рецепцию и получила подтверждение: теперь ее проживание, включая непредвиденные расходы, оплачивалось карточкой «АмЭкс» на имя Филиппа М. Рауша. Постоялица обратилась в отельный салон красоты, узнала, что через час у мастера «окно», и записалась на стрижку.
На часах было около двух: стало быть, в Нью-Йорке около пяти, а в Буэнос-Айресе – на два часа позже. Холлис вывела на экран сотового нужную комбинацию цифр, но предпочла позвонить прямо из номера.
Трубку мгновенно сняли.
– Рег? Это Холлис. Я в Лос-Анджелесе. Вы сейчас на кухне?
– Анжелина кормит Уилли. – Это их годовалый младенец. Анжелина (в девичестве Райан) – жена Инчмэйла, аргентинка, чей дед служил рулевым на рио Парана. Будущие супруги познакомились, когда работали вместе не то на «Dazed & Confused»[27], не то на кого-то еще; Холлис не очень-то разбиралась в лондонских журналах. Зато Анжелина знала о них так много, что и представить нельзя. – Как жизнь?
– Сложновато, – признала Холлис. – А вы как?
– Понемножку. Не сказать, чтобы плохо. Здесь, я даже не знаю, все кругом – по старинке. Одна только сажа и копоть. Похоже на то, каким был раньше Лондон. Ну или Нью-Йорк.
– Можешь кое-что спросить у жены?
– Дать ей трубку?
– Нет, пусть кормит Уилли. Спроси, что она слышала, если слышала вообще, про новый журнал под названием «Нод».
– «Нод»?
– Вроде бы они косят под «Вайред», но никогда не призна́ются. А капиталы, думаю, бельгийские.
– Тебя позвали на интервью?
– Нет, предложили работу. Сейчас я у них на договоре, в командировке. Просто подумала, вдруг Анжеле что-нибудь известно.
– Погоди, – сказал Рег. – Я положу телефон. А то он на стенке висит, на проводе...
Трубка стукнула о твердую поверхность. Холлис тоже опустила свой сотовый и прислушалась к дорожному шуму на Сансет. Неясно, куда подевался робот Одиль, но в комнате было тихо.
В Буэнос-Айресе Инчмэйл снова взял трубку.
– Бигенд, – только и произнес он.
С бульвара донеслись визг тормозов, удар и звон стекла.
– Прости, не поняла.
– Бигенд. Ну, «биг» плюс «энд». Рекламный магнат.
Снаружи запела автомобильная сигнализация.
– Тот, который женат на Найджелле?
– Да нет же, того звали Саатчи[28]. А это Хьюберт Бигенд. – Рег повторил по буквам. – Он бельгиец. Агентство называется «Синий муравей».
