– Еще как здорово. – Джилад отрезал на черный хлеб кусок сыра и оглядел горизонт. Все по-прежнему спокойно. – Шлем тебе впору?
– Да нет, маловат. А что?
– Примерь мой.
– Опять ты за свое, Джил. Бар Кистрид говорит, что меняться запрещено.
– Пусть чума заберет бара Кистрида с его правилами. Примерь.
– Там внутри номера обозначены.
– Кто на них смотрит? Примерь его, ради Миссаэля.
Бреган посмотрел по сторонам и надел на себя шлем Джилада.
– Ну как? – спросил тот.
– Получше. Тоже тесноват, но гораздо лучше.
– Дай-ка мне свой. – Джилад примерил шлем Брегана – тот оказался ему почти впору. – Расчудесно! Он мне подойдет.
– Так ведь правила…
– Нет такого правила, чтобы шлем был не впору. Как у тебя с фехтованием?
– Да неплохо. А вот когда меч в ножнах – беда. Все время промеж ног путается.
Джилад залился звонким мелодичным смехом, и эхо отозвалось высоко в горах.
– Ох, Брег, и на кой мы сюда приперлись?
– Сражаться за свою родину. Тут не над чем смеяться, Джил.
– Я не над тобой смеюсь, – солгал Джилад, – а над всей этой дурью. Мы стоим перед лицом величайшей угрозы в нашей истории, а между тем мне дают слишком большой шлем, а тебе слишком маленький, да еще меняться не позволяют. Нет, это уж слишком. Двое мужиков влезли на высокую стену, и мечи путаются у них в ногах. – Джилад фыркнул и снова расхохотался.
– Может, еще и не заметят, что мы поменялись, – сказал Бреган.
– Конечно, нет. Теперь мне бы встретить еще человека с широкой грудью, который носит мой панцирь. – У Джилада уже в боку кололо от смеха.
– Хорошо, что Друсс пришел, правда? – спросил Бреган, обманутый мнимым весельем Джилада.
– Что? Ну да.
Джилад глубоко вдохнул в себя воздух и улыбнулся другу. Еще бы не хорошо, раз эта новость способна взбодрить такого человека, как Бреган. Герой, как же. Никакой он не герой. Дуралей ты, Бреган. Он просто воин. Герой – это ты. Ты бросил все, что любишь – семью и дом, – и пришел сюда, чтобы защищать их. Но кто споет о тебе или обо мне? Если о Дрос-Дельнохе и вспомнят в грядущем, то лишь потому, что здесь погибнет некий седовласый старец. У Джилада в ушах уже звучали торжественные строфы. А учителя скажут детям – надирским и дренайским: «И в конце своей долгой и доблестной жизни Друсс-Легенда пришел в Дрос-Дельнох, где сражался и пал со славой».
– В столовой говорят, – сказал Бреган, – что через месяц этот хлеб будет кишеть червями.
– А ты знай верь всему, что тебе говорят, – озлился вдруг Джилад. – Будь я уверен, что через месяц буду жив, то порадовался бы и червивому хлебу.
