– Я слышал, что даже меньше.
– А ведь нам надо оборонять шесть городских стен. В военное время людей требуется вчетверо больше. Да и дисциплина уже не та, что раньше.
– Почему?
– Потому, что все они заранее обрекли себя на гибель! – гневно ответила Вирэ. – Потому, что отец мой лежит при смерти, а в гане Оррине твердости, что в гнилой картофелине.
– Оррин? Впервые слышу.
– Племянник Абалаина. Он командует гарнизоном, но вождь из него никудышный. Будь я мужчиной…
– Я рад, что ты не мужчина.
– Почему?
– Не знаю, – смутился он. – Просто так сболтнул. Рад, и все тут.
– Так вот, будь я мужчиной, я взяла бы командование на себя. И справилась бы куда лучше, чем Оррин. Чего ты так смотришь на меня?
– Я не смотрю, я слушаю, черт возьми! Почему ты все время ко мне придираешься?
– Может, мне разжечь огонь?
– Что? Разве мы остаемся?
– Если хочешь.
– Решай сама.
– Давай останемся еще на денек. Так мы сможем… лучше узнать друг друга. Начали мы неважно, хотя ты уже трижды спас мне жизнь.
– Нет, только однажды. Ты слишком крепкая, чтобы замерзнуть. А в третий раз нас обоих спас Груссин. Но я согласен остаться до завтра. Только мне неохота больше спать на полу.
– Тебе и не придется.
Настоятель улыбнулся смущению молодого альбиноса, разомкнул мысленную связь и вернулся к своему письменному столу.
– Поди ко мне, Сербитар, – сказал он вслух. – Ты не жалеешь, что принес обет безбрачия?
– Иногда жалею, – честно ответил юноша, поднимаясь с колен. Он отряхнул свое белое одеяние от пыли и сел напротив настоятеля.
– Девушка достойна, – сказал он, – мужчина мне непонятен. Они станут слабее, познав друг друга?
– Сильнее. Они друг другу нужны. Вместе они – единое целое, как в Священной Книге. Расскажи мне о ней.
– Что я могу сказать?
– Ты входил в ее разум. Расскажи мне о ней.
– Она княжеская дочь. У нее нет уверенности в своих женских чарах, и смутные желания владеют ею.
– Почему так?
– Она не знает почему.
– Это я понял. Но ты-то знаешь?
– Нет.
– А что ты скажешь о мужчине?
– В его разум я не входил.
– Знаю – но все-таки?
– Его снедает страх. Он боится смерти.
– Ты считаешь это слабостью?
– В Дрос-Дельнохе – да. Там почти всех ждет верная смерть.
– А быть может, в этом его сила?
– Не понимаю, как так может быть?
– Что говорил о трусах и героях философ?
– «По самой природе определения только трус способен на высочайший героизм».
– Ты должен созвать Тридцать, Сербитар.
– Неужто главой буду я?
– Да, ты будешь Голосом Тридцати.
– Кем же тогда будут мои братья?
