– Провались он, твой караван! Тащи сюда бабу.
– Специи, драгоценные камни, меха. Большой караван.
– Расскажешь по дороге. Мое терпение на исходе. Тащи ее сюда!
Рек, вспыхнув от гнева, выхватил из ножен меч.
– Идите и возьмите ее сами, подонки!
Вирэ встала рядом с ним со шпагой в руке, разбойники тоже обнажили оружие и приблизились.
– Стойте! – вскинул руку Рейнард и вышел вперед, растянув губы в улыбке. – Послушай меня, Рек. Это бессмысленно. Против тебя мы ничего не имеем. Ты был нам другом. Ну что тебе в этой женщине? Она убила моего брата – для меня это дело чести, сам понимаешь. Положи свой меч – и можешь ехать. Но она нужна мне живой. – «И ты тоже», – подумал Рейнард.
– Если она тебе нужна – бери ее. И меня заодно. Смелее, Рейн. Не забыл еще, для чего служит меч? Или ты, по своему обычаю, отойдешь за деревья и предоставишь другим умирать за тебя? Ну так уползай, гад! – Рек ринулся вперед, и Рейнард поспешно отступил, наткнувшись на Груссина.
– Убейте его – но не женщину! – приказал атаман. – Женщину взять живой.
Груссин выступил вперед, взмахнул топором. Вирэ снова подошла к Реку и встала рядом. Груссин остановился в десяти шагах от них и встретился с бесстрашным взглядом Река. И женщина… Молодая, храбрая – не красотка, но славная девочка.
– Ну, чего ждешь, остолоп! – взревел Рейнард. – Бери ее!
Груссин повернулся и зашагал обратно. Все вокруг стало каким-то странным и зыбким. Он вспомнил себя молодым, откладывающим деньги на собственный клочок земли; плуг у него был еще отцовский, и соседи охотно помогли бы ему выстроить домик близ вязовой рощи. Что сделал он со своей жизнью?
– Предатель! – вскричал Рейнард, выхватывая меч.
Груссин с легкостью отразил его удар.
– Брось это, Рейн. Пошли домой.
– Убейте его! – приказал Рейнард. Разбойники переглянулись. Одни нерешительно сунулись вперед, другие остались на месте. – Ублюдок! Подлый изменник! – завопил Рейнард, снова вскинув меч.
Груссин набрал в грудь воздуха, перехватил топор обеими руками и разнес меч на куски. Лезвие топора, отскочив от разбитого эфеса, врезалось атаману в бок. Тот упал на колени, скрючившись пополам. Груссин еще раз взмахнул топором, и отрубленная голова Рейнарда покатилась по снегу. Бросив свое оружие, Груссин повернулся к Реку.
– Он не всегда был таким, каким ты его знал, – сказал он.
– Почему? – спросил Рек, опуская меч. – Почему ты это сделал?
– Кто знает? Не только из-за тебя – или из-за нее. Может, что-то внутри просто сказало мне – довольно. Где твой караван?
