Вдруг меня осенило.
— Надо провести обыск в квартире мадемуазель Мерсо! Прикажите вашим полицейским, мсье Донзак!
— Интересная мысль. И что вы надеетесь там найти?
— Ключ от мансарды Протасова. Ведь именно за ним, и по моей просьбе, мсье Тигенштет отправился к бедняжке Сесиль.
— Как, однако, вы его выгораживаете, мадам Авилова. К чему бы это?
— Из-за меня пострадал невинный, и мне это не нравится, — ответила я, решив все-таки прекратить колебания и встать на сторону Улисса.
— Поехали, — поднялся с места инспектор. — Посмотрим, где ключ. Вы сможете его узнать?
— Постараюсь, — кивнула я. — Он большой, массивный, с тремя бороздками.
Мы вышли из гостиной, чуть не прищемив дверью подслушивавшую мадам де Жаликур. Она только жалобно пискнула нам вслед.
По дороге, уже сидя в полицейском экипаже, я спросила Донзака:
— Скажите, мсье инспектор, почему вы не обратили внимания на владельца галереи Себастьяна Кервадека? Почему под подозрением только Тигенштет? Только потому, что он иностранный подданный? Кервадек тоже знал о смерти Андре. И даже пришел в его мансарду, чтобы купить по дешевке все картины. Сесиль выгнала его из дома. Чем не повод для убийства? Расспросите его хорошенько, вдруг расскажет что-нибудь интересное.
— Хорошо, что вы мне это сказали, Полин. Я обязательно проверю алиби Кервадека, и, если нужно, его задержат для выяснения обстоятельств.
— Как убили девушку? — тихо спросила я, не надеясь услышать ответ.
— Точно так же, как и художника, — ее задушили, — помрачнев, сообщил полицейский.
Натурщица Сесиль снимала комнату в доходном доме на углу улиц Корто и Соль-Брюан, на окраине бедного квартала, за которым начинались уже настоящие трущобы. Около дома, где было совершено преступление, собралась толпа зевак.
У входа стоял молодой полицейский. Увидев нас, он вытянулся во фрунт.
— Жан, посторонние не заходили? — спросил его инспектор.
— Нет, никого не пускаю.
— Где тело?
— Уже увезли, инспектор.
— Свидетели есть?
Да, вот эта соседка. — Полицейский подвел к Донзаку полную женщину лет пятидесяти в шляпке с вишнями и петинетовой 22 шали. Оказавшись в центре внимания, она не преминула принарядиться. — Ее фамилия Кабирош. Она живет в соседнем доме.
— Расскажите, мадам Кабирош, что вы видели. Только подробно, ничего не упуская.
Женщина приосанилась и, немного волнуясь, стала рассказывать:
— Я живу на четвертом этаже — вон там. — Свидетельница показала рукой куда-то вверх. — Сегодня утром я выглянула в окно, чтобы посмотреть, какая погода. Я собиралась затеять стирку, а дождик бы все испортил.
