Ее декольте кричало об обратном.
— Никогда еще не видел тощую лошадь, питающуюся овсом, — кольнул собеседницу князь.
— Ах, князь, оставьте ваши булавочные уколы. Право, они смешны.
— Мадам Ларок, вы меня, конечно, извините, но в вас говорят предрассудки. Еще поэт воспевал:
И одалиской Энгра, чресла
Дразняще выгнув, возлежит,
Назло застенчивости пресной
И тощей скромности во стыд.20
А вам лишь бы покритиковать. Рантьерша не удостоила его даже взглядом.
— И что люди находят в этих облупленных картинах? — Она повернулась ко мне. — То ли дело импрессионисты — яркие краски, необычные композиции. А Энгр и ему подобные уже давно заросли паутиной. Поверьте, я хорошо разбираюсь в современном искусстве!
— А что в нем разбираться? — фыркнул Засекин-Батайский и раскрыл «Фигаро». — Висит на стене — значит, картина, а если сможешь обойти кругом — статуя. А вам, мадам, в импрессионизме, по моему разумению, нравятся исключительно сами художники — они ведь помоложе будут покрытого паутиной Энгра. Я говорю это вам как ваш старинный друг — кто же, кроме друга, скажет вам правду?
— Господа, попробуйте фрикасе из утки. Сегодня оно удалось на славу. — Хозяйка попыталась притушить спор, а я с интересом наблюдала за пикировкой между князем и мадам Ларок — меня это развлекало. Мысль об отъезде заблудилась где-то далеко.
— Только глупцы платят по пять тысяч франков за то, что случайно не оказалось в мусорной корзине…
Договорить мадам Ларок помешали. В столовую вошел человек среднего роста, чуть полноватый, в форменном мундире.
— Добрый вечер, дамы и господа. Меня зовут Прюдан Донзак, я полицейский уголовного сыска Сюртэ.
— О, Святая Дева! — воскликнула хозяйка. — Полиция в доме де Жаликуров! Какой позор!
— Что случилось? — почему-то занервничала Матильда Ларок. Засекин-Батайский аккуратно сложил газету и вынул из глаза монокль.
— Я ищу даму из России по фамилии Авилова.
— Так я и знала! — всплеснула руками хозяйка.
— Это я, — спокойно ответила я. — Чему обязана?
— Когда вы приехали в Париж, мадам Авилова?
— Сегодня утром, берлинским экспрессом.
— Верно, — кивнул он, — этот поезд прибывает каждый четверг в восемь утра. У вас сохранился билет?
— Да. Он в сумочке наверху.
— Я хотел бы на него взглянуть. Скажите, мадам, какова цель вашего приезда во Францию?
Я рассердилась и с гневом произнесла:
— По какому поводу вы меня допрашиваете, мсье инспектор? Я ничего не нарушила, я подданная Российской империи и буду отвечать на ваши вопросы только в присутствии российского консула. В чем меня обвиняют?
