По всей очевидности, Марта решилась говорить не о том. Горячка, слуги разбежались… Почему разбежались, и почему так трудно найти новую прислугу? И почему бы не пересказать пустые пересуды, если они вправду пустые? Развратник и безбожник… Господин Альбрехт, который на самом деле Альберто - итальянец?… Э, а не католик ли, случаем, господин профессор? Католик в Виттенберге - это объясняло и недоброжелательство города, и громадное жалованье для простой служанки - за ненависть, которая обратится и на нее. Ну что ж, мне терять нечего, а если там откроется еще какой-нибудь подвох - сбежать никогда не поздно. Что с меня взять, я чужая, мне никто не сказал… Меня же еще и пожалеют.
– Как зовут господина профессора?
Этот невинный вопрос почему-то смутил добрую женщину. Она глубоко вздохнула, собираясь с силами, прежде чем выговорить:
– Господин Вагнер. Доктор Кристоф Вагнер.
Это имя мне ничего не говорило - разве что принадлежало оно наверняка не итальянцу. Марта с облегчением перевела дух.
Она пожелала сейчас же приставить меня к месту. Жаль, что не пришлось проститься с Янкой, ну да авось забегу попозже. Расплатившись с хозяином, я попросила передать господину Коббе, что поступаю на службу. «Передать-то я передам… Hу конечно, передам. Дай Бог тебе удачи, девушка», - ответствовал он, да я и не надеялась, что он мне о чем-то расскажет. Девчонка-судомойка, как нарочно, куда-то подевалась. Что ж, делать нечего. Hадел башмаки - учись плясать…
По дороге я отвечала на вопросы тетушки Марты, рассказывая ей лживую (если умолчание - ложь) историю моего сиротского детства. О моем будущем господине я узнала еще только то, что он - магистр философии и доктор медицины, и что лет ему около сорока.
Обиталище господина доктора находилось у городской стены, на улице Шергассе. Тут и вправду было о чем посудачить! Из-за каменной ограды едва виднелись верхушки каштанов, а над ними - высокая стройная башня серого камня и черепичная крыша. Даже я, уж на что несведуща в этих делах, могла уразуметь, что на университетское жалованье да на гонорары такой дворец не выстроить. Выходило, что слабый здоровьем доктор медицины наследовал графу или князю.
Сад, однако, был порядком запущен, травяные дорожки завалены сухими ветками, и стволы упавших деревьев покоились в зарослях высокого бурьяна. Также и дом вблизи выглядел не столь роскошно. Стекла в замысловатых переплетах высоких окон были белыми от грязи; в арочной галерее, обходящей первый этаж, земля забивала трещины в полу, и влажные стены, будто дикие камни, обрастали изумрудным мхом.
