«Так, как прежде, уже никогда не будет!»
– Мои правила, – напомнила она, прихватив зубами кожу на его груди.
– К черту твои правила! – Джерард вырвался, зажав ладонью напряженную плоть, и с характерным пульсирующим звуком выплеснул горячую струю спермы ей на живот.
Это было грязно и грубо, ничего общего с тем, как всего лишь день назад они занимались с ним любовью, и к тому же он оставил ее корчиться в муках вожделения.
– Эгоистичный ублюдок!
Перебросив ногу через ее бедро, Джерард перевернулся, обхватив ее ногами. Крепко сжатый рот, пылающие щеки, остекленевший взгляд.
– Мужчина не обязан заботиться об удовольствии своей содержанки.
– Значит, ты принимаешь нашу договоренность? – огрызнулась Изабелла сквозь зубы. Она держала себя в руках, несмотря на то что он, судя по всему, решил во что бы то ни стало вывести ее из себя.
С холодной натянутой улыбкой он принялся растирать свое семя по ее коже.
– Если тебе так уж хочется заключить эту чертову сделку, так тому и быть. – Ухватив влажными пальцами ее соски, он принялся крутить их.
Изабелла резко одернула его:
– Хватит!
– Мне следовало бы позволить тебе уйти в ярости, разгоряченной и влажной. Может быть, тогда ты хотя бы слегка почувствовала, что приходится терпеть мне.
– Помилуйте, – с усмешкой сказала она. – Ты уже получил свое удовольствие.
Джерард пренебрежительно хмыкнул:
– Ты и впрямь решила, что я уже насытился, хотя сама ты нет?
– Я что-то не так поняла? Разве это не твое семя у меня на животе?
Джерард откинулся назад, предоставив ей беспрепятственно лицезреть впечатляющую длину его возбужденной плоти. Это зрелище оказалось уже слишком для ее разгоряченного тела. Даже его высокомерная улыбка не смогла умерить силу ее желания. Он был создан, чтобы дарить наслаждение женщинам, и, черт бы его взял, отлично знал об этом.
– Думаю, мы уже убедились в твоей неутомимости, Грейсон.
Джерард сощурился, и она словно видела движение его мыслей. Без сомнения, он замышлял какую-то хитрость.
– Любой мужчина, преклонивший колени возле столь разгоряченной женщины, будет счастлив оказать ей благодеяние.
– Как поэтично, – сухо произнесла она. – Замри, мое сердце!
– Свою поэтичность я храню для жены. – Джерард спустился ниже, и его лукавая улыбка заставила ее сжаться от мрачного предчувствия. – Если бы в этой постели была моя жена, я бы не заставил ее так страдать.
– Я не страдаю.
Он коснулся языком края нежной плоти, выступавшей из темного треугольника влажных завитков. Изабелла задохнулась.
