Зловещая улыбка сошла с лица Пако. Из его глотки вырвался нечленораздельный вопль бессловесной ярости. Руки его сжались в кулаки, он уже замахнулся ими на Софью, но вдруг остановился и тут же заревел вновь Пако упал ничком и стал бить кулаками твердую, сухую землю. Вдоволь измолотив каменистую почву, он поднялся, схватил кувшин с вином и ушел, оставив Софью одну.
Женщину трясло как в лихорадке, но теперь не от страха. Ее охватило совершенно новое и незнакомое ей чувство. Она не могла понять, что с ней. Оно росло в ней, поднималось и, как музыка, становилось все громче. Софью охватило странное волнение – подумать только, она не позволила Пако избивать себя и всего лишь словами. Впервые в жизни мужчина уступил ей, выполнил ее волю, а не свою. Ее захлестнула радость. Вскоре она легла на сухую, выжженную солнцем траву и спокойно уснула.
Утром, когда она проснулась, Пако стоял над ней и тупо на нее смотрел. Они с минуту не отводили друг от друга глаз, не говоря ни слова. Первым заговорил Пако.
– Тебя разнесло, как свинью, какой теперь из тебя толк? Вставай, мы едем в Севилью.
Поездка заняла три недели. К концу октября они добрались до Трианы. Пако, едва они приехали, сразу же направился к Зокали.
– Вот она, твоя лентяйка, толку от нее никакого. И выкуп за нее был надувательством.
Зокали взглянул на огромный живот Софьи.
– Она ведь не бесплодна и ты не можешь с ней развестись.
– А я и не говорю про развод. Через пару недель она родит мне сына, а пока кормить ее – это твоя забота. Отдашь мне ее тогда, – когда родится сын. Если с ним что-нибудь будет не так – это твоя вина. Таков наш закон.
Фанта искренне обрадовалась, увидев Софью вновь. Впервые, когда остальные работали, Софья могла отдыхать. Фанта потчевала будущую мать разными укрепляющими снадобьями и лучшей едой, при этом приговаривая: «это для блага сыночка». Каждый вечер Фанта приносила Софье что-нибудь вкусненькое. Никто иной, даже Зокали, ничего подобного от Фанты не получали. Терезита была в положении тоже, но не на сносях. В положении «королевы» находилась лишь Софья.
Сновидения одолевали ее теперь как никогда раньше. Что ни ночь Софья видела во сне какие-то белые или черные образы, странные узоры, чередование света и тьмы, слышала странную и непонятную музыку. Когда она просыпалась, то ничего не помнила. Как она ни старалась восстановить в памяти хоть что-то из увиденного во сне, ей это не удавалось. Сновидения лишали ее покоя, пугали ее. Софья превратилась в нервную и беспокойную женщину.
