– Смотри, они лезут сюда, – бормотал Карлос, обращаясь к Хоселито.
– Им все равно не скрыться, – упрямо твердил тот.
Карлос вдруг вспомнил глаза и взгляд девочки, которая недавно смотрела на него. Какой цвет! Никогда прежде ему не приходилось видеть такой синевы. Он было рванулся по направлению к ним, но Хоселито схватил его за плечо.
– Идиот! Куда тебя несет!
– Помочь им. Он сможет взобраться сюда, да девочка мешает.
– Теперь понятно, что ты и вправду дурак. Ведь эти скоты заметят тебя.
Карлос покачал головой:
– Нет. Сейчас нет. Они слишком увлечены женщинами.
– Ты думаешь, что они целую вечность на бабах пролежат? Да для таких мужиков это дело раз плюнуть.
– Я успею, – решительно произнес Карлос и с ловкостью горного козла стал быстро спускаться с откоса.
Бенджамин смог преодолеть лишь незначительное расстояние. Софи вдруг стала очень тяжелой. Его сердце страшно колотилось. Он не видел юношу, пока тот не оказался прямо перед ними. Карлос прижался к уху старика и стал быстро шептать:
– Шшш, ни слова. Дай мне девочку, я отнесу ее наверх. А ты поднимайся за мной.
Карлос говорил по-испански, да еще с южным акцентом и Бенджамин ничего понять не смог. От страха и волнения старик что-то лепетал по-французски и по-прежнему крепко прижимал к себе девочку, хотя юноша пытался ее взять.
– Вы французы! Вот оно что… – сообразил Карлос. Ему во время, странствий с табором приходилось иногда пересекать границу Франции и он знал несколько французских слов. – Месье, – шептал он тревожно, – я ваш друг. Дай мне девочку.
Бенджамин уже никому и ничему не верил. Сил сопротивляться у него не осталось. Он был крайне изнурен и в изнеможении опустился на колени. Юноша цыган осторожно взял девочку из ослабевших рук старика. Секунду спустя сердце Бенджамина замерло. Он был мёртв.
Цыганский табор встретил девочку неприветливо. Времена были трудные: наступала зима, кочевали цыгане по горным каменистым тропам, не хватало еды и маленькая девочка, к тому же лепетавшая на непонятном им языке чужаков, могла стать лишней обузой. В первые дни, очутившись среди незнакомых ей людей, Софи подбегала то к одному, то к другому кочевнику, мешала, путалась под ногами и, приседая в бесчисленных книксенах, как заведенная повторяла по-французски: «Меня зовут Софи». Девочка чувствовала, очевидно, настороженное к себе отношение окружавших ее людей и потому сильно привязалась к единственному оставшемуся в таборе ослику. Никому и в голову не приходило, что это маленькое, милое животное помогало девочке избавиться от ужасных воспоминаний.
