В приложении к данному тому помещены два очерка В.Д. Мочалова (см. биографическую справку о нем: Сталин И.В. Соч. Т. 16. С. 236–237) о встречах Сталина с первыми составителями Собрания его сочинений и биографий Ленина и Сталина, состоявшихся в Кремле в декабре 1945 года и декабре 1946-го. Обнаружение этой рукописи, более полувека пролежавшей среди бумаг Василия Дмитриевича, — редкая удача, выпавшая на мою долю в мае 1998 года благодаря доброму содействию дочери ученого, Елены Васильевны Мочаловой. Выразительные сами по себе, эти фрагменты живого общения безусловно добросовестного, убежденного и заинтересованного наблюдателя примечательны еще и потому, что они отражают личные пожелания Сталина насчет настоящего издания. Так, Сталин был против включения в тома многих принадлежащих ему работ, не говоря уже о текущих деловых текстах. Когда ему напоминали о том, что иначе поступают в отношении Ленина, стремясь собрать и донести до общественности буквально все его письменное наследие, Сталин отвечал очень просто и емко: “То Ленин, а то я”.
Об этом необходимо заявить потому, что предлагаемый вниманию читателя 17-й том Сочинений Сталина не только не соблюдает указанный подход, а напротив, прямо его нарушает. Ниагара передержек и клеветы, обрушенная на эту историческую личность спустя всего три года после ее кончины и низвергавшаяся около 40 лет и людьми “партии Ленина — Сталина” и ее противниками, а самое главное — длительный отказ от попыток (или их недопущение) разобраться, где тут истина, а где ложь, явились выразительной составной частью демонтажа социалистического строя в Советском Союзе — России и других странах. Мещанство, отечественное (в первую очередь “партийное”) и мировое (а этому большей подмоги и не требовалось), в своей пошлой, растлевающе-разрушительной неистощимости превзошло само себя. Ради превращения революции и эволюции в инволюцию и регресс оно постаралось вовсю. Было наивно уже в середине 50-х годов рассчитывать, что облыжный погром Сталина, сталинцев и их времени, прикрываемый именем Ленина, пощадит в последующем Ленина — Маркса и не потянется дальше, к дискредитации всего революционно-освободительного, лево-демократического процесса до бабувистов и якобинцев, до бездоказательного отвержения научной политической экономии и научного социализма, философии диалектического материализма и свободомыслия вообще.
Теперь, когда налицо чудовищные результаты этой хорошо скоординированной и оснащенной, рассчитанной на продолжительность жизни двух поколений, контрреволюционной кампании, понятна как сила инерционного сопротивления частной собственности, опирающейся на своих традиционно вернейших союзников — невежество, суеверие и корысть, так и неотложная необходимость взглянуть на объект иначе. В противовес наветам на все связанное со Сталиным — от его “безграмотного” почерка до якобы симпатий к уголовному миру, от приписываемого ему безграничного властолюбия до скрытой религиозности и т. д. и т. п. — понадобились
