Том 11 | страница 67
Во-первых, неверно, что кулак объявлен “вне закона”.
Во-вторых, если есть в этих словах Фрумкина какой-либо смысл, то он может состоять лишь в том, что Фрумкин требует от партии восстановления кулачества в “правах гражданства”, возвращения кулаку политических прав (скажем, избирательных прав в Советы и т. д.).
Думает ли Фрумкин, что партия и Советская власть выиграли бы, отменив известные ограничения в отношении кулаков? Как согласовать это “умонастроение” Фрумкина с решением XV съезда о “более решительном наступлении на кулака”?
Думает ли Фрумкин, что ослабление борьбы с кулачеством укрепит наш союз с середняком? Не догадывается ли Фрумкин, что возвращение прав кулачеству может липы, облегчить работу кулачества по отрыву от нас середняка?
Чего стоят после всего этого разговоры Фрумкина о союзе с середняком?
Конечно, было бы неправильно отрицать наличие нарушения законов со стороны известной части наших работников в деревне. Было бы еще более неправильно отрицать тот факт, что ввиду неумелого ведения борьбы с кулаком со стороны известной части наших работников, удары, предназначенные для кулака, падают иногда на головы середняков и даже бедняков. Нет сомнения, что необходима самая решительная борьба с этими извращениями партийной линии. Но как можно на этом основании делать вывод о том, что необходимо ослабить борьбу с кулачеством, отказаться от ограничения политических прав кулачества и т. д.?
6. Прав Фрумкин, утверждая, что нельзя бороться с кулачеством путем раскулачивания, как это делают иногда некоторые наши работники на местах. Но он ошибается, думая, что сказал этим новое слово. Обвинять в этих извращениях т. Молотова или т. Кубяка, как делает это Фрумкин, и утверждать, что партия не ведет борьбы с подобными извращениями, — значит допускать величайшую несправедливость и впадать в непозволительную запальчивость.
7. Прав Фрумкин, утверждая, что надо открыть базары, хлебный рынок. Но он ошибается, если думает, что сказал этим что-либо новое. Во-первых, партия никогда не стояла за закрытие базаров. Во-вторых, Фрумкин не может не знать, что, поскольку закрытие базаров имело место в некоторых районах, центр незамедлительно предписал местным организациям немедленно открыть базары и ликвидировать подобные извращения. Известно, что это решение центра было разослано на места еще в конце мая (26 мая), т. е. за две недели до появления письма Фрумкина. Об этом не мог не знать Фрумкин. Стоило ли после этого “огород городить”?