Послушай-ка, слон... | страница 8

К этим звукам присоединялось ещё радио соседей, ну и, конечно, человеческие голоса. А голосов было великое множество.

Мороженщик, например, кричал:

— Мороженое! Мороженое! Кому мороженого?

Какая-то девочка целыми днями пищала:

— Мааааама! Мааааама! А Вацек опять дразнится...

Продавец яблок, чья тележка стояла всегда на углу, рокотал басом:

— Ранет, антоновка, райские яблочки... Налетай!

Что ни час, с башен слышался бой курантов. Башен было три, и у каждой свой голос. В три часа, например, один из них говорил:

— Буум! Буум! Буум!..

Отзывался другой, точно хотел с ним поспорить:

— Динь! Динь! Динь!..

Третий был с хрипотцой, звучал он примерно так:

— Хрум! Хрум! Хрум!..

Молчаливее всего были куранты в час дня и в час ночи. Потом они становились всё разговорчивее и разговорчивее и, как можно догадаться, неохотнее всего смолкали в двенадцать дня и в двенадцать ночи. Доминик постепенно освоился со всеми этими звуками, научился отличать их друг от друга и полюбил. Они помогали ему коротать время в ожидании прихода Пини из школы.

Бок о бок с Домиником на той же полке жили книги. Доминик пытался завязать с ними знакомство, но из этого ничего не выходило. Вы, конечно, помните, что, обитая на чердаке, Доминик без труда нашёл общий язык с книгами — жительницами ивовой корзинки. А эти книги были какие-то совсем другие — трудно было с ними разговаривать. Может быть, им не пришёлся по нраву их новый сосед?

Нередко бывает так, что на новичка сначала смотрят косо, считая его появление нежелательным вторжением, даже наглостью. Может быть, книжки были злы на Доминика только потому, что он очутился рядом с ними на полке? Это место мог занять кто-нибудь из их родственников, на худой конец кто-нибудь из знакомых, приехавших сюда из далёких краёв... При чём здесь эта белая глыбина, от которой нет и не будет никакой пользы?

Да, книжки не скрашивали теперь жизнь Доминика. Целыми днями они молчали, а если открывали рот, то разговор вели таким образом, что Доминик не мог понять ни слова. Может быть, они говорили на иностранном языке? Очень может быть. Впрочем, позднее Доминик завязал с ними приятельские отношения, можно даже сказать, они полюбили друг друга, но это уже совсем другая история, и мы вернёмся к ней в своё время...

Как только возвращался из школы Пиня, становилось гораздо веселее. Пиня садился в кресло-качалку напротив Доминика и, раскачиваясь, начинал рассказ о том, что происходило сегодня в школе. Однажды Доминик услышал такую историю: