Пауза перед последними словами была неуловимо короткой, но Лили успела улыбнуться, мимолетно и мечтательно… и прикусить язык, и отругать себя за эту улыбку тоже успела. Нельзя! Ни одним взглядом, ни одним движением губ нельзя выдавать себя!
Джерри. Джеральд Ли… есть такой мальчик в классе. Хороший мальчик, отличник. Но как мама может думать, что он хоть что-то значит для нее, Лили, — теперь, когда…
— Да, ма. Я его собираюсь навестить, вот прямо сегодня.
— Вы не поссорились?
Лили тщательно оправила серое платье — еще бабушкино, большое на несколько размеров, а потому вдвое перетянутое на талии тонким пояском. Платье… Обрывки грязной парчи пришлось на следующий день тайно вынести на свалку — как не удалось поступить с осколками разбитой чашки. Мама один раз спросила о платье — и получила небрежный ответ: в шкафу.
Жаль, конечно, что его нет в шкафу. Но оказалось, что это не имеет никакого значения…
…Что?
Мама спрашивает, не поссорились ли они с Джерри. Не из-за этого ли дочка смотрит на мир блуждающими глазами и бьет чашки. А что? В принципе и такая версия вполне имеет право на существование…
— Немного. Он такой обидчивый… и я тоже, ты ведь знаешь. А на самом деле все пустяки… Я сегодня же пойду к нему, честно!
Она перевела дыхание. Вот и обошлось. Хорошо из лучших побуждений рассказывать родителям почищенную и причесанную историю похода на фильм — если целых десять минут обдумываешь ее в своей комнате, вылезая из рваного платья. А вообще-то врать Лили никогда не умела. Тем более на ходу, когда не успеваешь утрясти детали, и потом концы очевидно не желают сходиться.
И тем более маме. Если бы она задала тот один-единственный вопрос…
— Ты разговаривала ночью… Что тебе снилось? Лили замерла.
Не отвечать!!! Опрометью кинуться к двери, распахнуть ее, крикнуть что-то о Джерри, которого просто необходимо навестить в ближайшие десять минут, иначе… Что-то глупое, нелепое и уже не имеющее значения — потому что за спиной захлопнулась дверь, затем калитка, и нога угодила в лужу на дне уличной колеи, и взъерошенная кошка прыгнула в сторону, и консервная жестянка громыхнула по редким булыжникам…
Мать Лили с минуту постояла на пороге и медленно прикрыла дверь.
«Врушка-лягушка, врушка-лягушка! Что тебе снилось, врушка-лягушка? Что тебе снилось, расскажи! Что тебе снилось?!.. Что тебе СНИлось?!!»
Комок ядовитой речной тины пролетает мимо, взрываясь зелеными брызгами на стволе ближайшего дерева. А следующий брошен метче, и вот он уже расползается мокрым и липким в волосах… Хор веселых детских голосов: врушка-лягушка! Догоняют. Они уже слишком большие, чтобы сидеть кружочком вокруг девчонки, которая якобы видит по ночам такое, чего никто из них не видит. И к тому же им стыдно, что раньше, какой-нибудь год назад, они садились-таки кружочком и слушали, слушали… Врушка-лягушка!!!
