Дом Гловера был не только центром местной торговли, но и центром общественной жизни. Сюда стекалась вся информация, приезжал священник читать воскресные проповеди, заходили местные жители поделиться радостью или горем, а то и просто почитать газеты, регулярно прибывавшие из Ричмонда каждые две недели.
Эрия понимала, дядя Латроп не только строит здесь свою собственную жизнь, но влияет на жизнь окружающих. От него зависит, во что они будут одеты, какими инструментами будут работать, чем освещать свои дома и какие спиртные напитки пить. Они загорались его желанием узнать как можно больше об окружающем мире и охотно читали газеты, разделяли его религиозные убеждения и очень часто в трудную минуту обращались за советом.
Эрия невольно сравнивала свою жизнь здесь с той, прежней. Здешние люди были крепкими и работящими, их речь и манеры могли показаться грубыми, но Эрия поняла главное – в ежедневной борьбе за выживание не было места обману и фальши.
Здесь жили настоящие колонисты, которые осваивали дикие края и чувствовали себя по-настоящему независимыми. Они были свободны от ненужной преданности далекому королевскому двору, и все их дела и помыслы были устремлены в будущее.
Латроп создал здесь свою собственную жизнь, и Эрия не теряла надежды, что когда-нибудь сможет создать свою. Эта надежда помогала переносить все тяготы и заботы.
Когда прошел почти месяц со дня их приезда, в таверну поздним вечером шумно ввалились трое охотников в засаленных куртках и штанах из оленьей кожи. На поясе каждого висел длинный нож, на плече болталось ружье. Они долго торговались с Латропом по поводу привезенных шкур и, наконец, уселись за стол, требуя, чтобы им подали еду и выпивку. Очень скоро они умяли все, что осталось от приготовленной Мэриан стряпни, и запросили пива.
Эрия только сейчас заметила, что осталась наедине с подвыпившими посетителями. Она налила три больших кружки пива и понесла их к столу, стараясь не подходить к охотникам слишком близко. Остановилась у края стола и стала пододвигать кружки к посетителям.
– В чем дело, девонька, неужели мы тебе не нравимся? – заржал здоровенный детина, показывая гнилые зубы. – Иди-ка сюда! – он радушно раскинул руки. – Старина Такер тебя не обидит.
– Мы только немного развлечемся, – ухмыльнулся самый костлявый из них, и его глаза похотливо заблестели. – Часть наших денег твоя, если будешь паинькой.
Эрия рванулась в сторону, но мясистая рука Такера удержала ее. Он сгреб девушку в охапку и прижал к столу, норовя облобызать слюнявым ртом.
