– Тем не менее со мной уже все в порядке. Спасибо за заботу, мистер… – Эбби запнулась, не зная, как его назвать.
– Уайлдер. Маккрей Уайлдер.
Имя ничего не говорило Эбби, и он это, видимо, почувствовал.
– Мы как-то раз встретились с вами в конторе вашего отца. Это было прошлой весной.
И тут память Эбби заработала в полную силу. Она вдруг вспомнила этого человека развалившимся в кожаном кресле в кабинете ее отца, его растерянный вид, когда она вошла без стука, прервав их беседу, и то, как рассеянно он водил указательным пальцем по щеточке своих усов и верхней губе, изучающе глядя на нее. В тот день на нем была рубашка цвета хаки с засученными рукавами и расстегнутым воротом, из-за которого выглядывала редкая поросль волос на груди. Эбби вспомнила сплетение тугих мышц на его руках, бронзовый цвет загорелой кожи и широченные плечи. Но ведь было же что-то еще. Эбби наморщила лоб, пытаясь вспомнить какую-то ускользавшую от нее деталь, сделала вдох и ощутила мускусный запах его мужского одеколона.
– Нефть. – Смешанный с ароматом трубочного табака, который курил ее отец, в воздухе стоял отчетливый запах нефтяных скважин. – Разве не о ней вы говорили с моим отцом?
– Именно. Я польщен, что вы меня помните.
– Правда?
Он не был похож на человека, которому могут польстить какие-либо комплименты.
– А почему бы и нет? Разве не льстит самолюбию мужчины то, что красивая женщина запомнила его после одной мимолетной встречи?
– Я знаю многих, которым это было бы безразлично.
Эбби не попалась в ловушку его мягкого обаяния – точно так же, как ранее не клюнула на приманку его впечатляющих мускулов. Она обычно хорошо чувствовала людей.
– Например, ваш бывший муж?
Эбби непроизвольно спрятала левую руку, на которой отсутствовали какие-либо драгоценности. Ее средний палец уже не украшали платиновые обручальные кольца с редкостным – в три карата – сапфиром в обрамлении бриллиантов. Этот набор она выбрала для себя в «Тиффани»[2] после романтического завтрака с Кристофером Джоном Этвеллом на Пятой авеню. Десять месяцев назад Эбби швырнула их ему в лицо и увидела, как два сплетенных между собой кольца упали на пол и развалились – точно так же, как их ужасная семейная жизнь, длившаяся ровно шесть лет. В тот же день она вышла из их дома на Лейзи-Лейн в хьюстонском районе Ривер-Оукс, вернулась в дом Лоусонов в Ривер-Бенде и снова взяла свою девичью фамилию. Если Эбби и жалела о чем-то в своей жизни, то уж никак не о кончине своего брака.
