А воду в мой сапог налить?.. Тут я, правда, одно очко отыграла… Сапоги-то у меня непромокаемые, но только тогда, когда они соответственно на ноги обуты. Если же в них предварительно самому воды налить — и протекать не будут, и звуки подозрительные скроют. И воду, к тому же, подогреют… Пятку я себе попросту ошпарила и со злости запустила несчастным сапогом куда-то в направлении харта, случайно угодив тому прямо между глаз… Нет, правда, совершенно случайно! Свят и увернуться не успел, так хохотал, бедняжка… А потом, надутый и разъяренный, он весь вечер лазил на карачках по окрестностям в поисках некой, одному ему известной травы, дабы излечиться от стремительно назревающего фонаря. Да какой фонарь — там целый прожектор в сопровождении лампочек образовался! Жаль, быстро сошел…
И вот сейчас я, сверля злобным взглядом спину вредителя, ехала и напряженно обдумывала планы коварной, жестокой и беспощадной мести. Я еще никому подобных безобразий с рук не спускала! А то возомнил тут из себя… Можно подумать, все вокруг — пятнистые олени, а он один — д'Артаньян! Я ему еще покажу… месть кардинала Ришелье!..
Кстати, о птичках!.. Кажется, у меня уже кое-что вырисовывается!.. Я проводила задумчивым взглядом одинокий кустарник, что скромно притулился в гордом одиночестве неподалеку от леса, и улыбнулась про себя. Вот и оно. Пора начинать спектакль под кодовым названием… Эм-м-м… Ну, просто — спектакль.
Остановив Мифа, я сползла с его спины и, насвистывая, направилась к кустику, провожаемая подозрительным взглядом Свята. А мысли ты мои читать не умеешь, а твоя бабушка мне специально амулет на такой случай дала… Я скрылась за кустом, села на землю и внимательно осмотрела сие творение природы. Невысокий. Мне по… ну, чуть ниже пояса. Листиками напоминает нашу черную смородину. Всем остальным — тоже. Даже ягодой. Я с любопытством сорвала одну, съела и скривилась. Тьфу, гадость. Точно — напоминает. Ненавижу смородину.
— Ты там еще долго? — нетерпеливо осведомился мой спутник.
— Уже, — буркнула я, морально собираясь с силами.
И, едва выйдя из кустов, согнулась пополам и заголосила:
— Ои-и-и-ий, живот боли-и-ит, не могу-у-у-у!
— Так я и поверил, — насмешливо фыркнул харт. — Хватит придуриваться и поехали!
— Не могу-у-у, руки-ноги сводит!.. — в лучших традициях "мыльных опер" вопияла я. — Умира-а-а-ю-у-у!..
— Касси, это не смешно! — повысил голос он.
Гордо промолчав, я мешком свалилась на траву и картинно скорчилась, обхватив руками предполагаемо больной живот. Свят тяжко вздохнул, соскочил с виала и покладисто уселся на траву в трех шагах от меня:
