Сосредоточившись, я закрыла глаза и собрала в кулак силу. Поветрий нельзя убить, говорите? Да неужели. А вы пробовали? Нет? А откуда тогда такая уверенность? Все существующее подлежит уничтожению — таков наш девиз. И неужели моровые поветрия сильнее волшебного мира? Не думаю. Раз мир можно отправить в преисподнюю, значит, и местных вредителей — тоже. То-то и оно. А если больше до них руки ни у кого не доходят, придется все делать самой. Опять.
И моя сущность отделилась от тела, воспарив над землей. Ощущения я испытала — неописуемые!.. Необыкновенная легкость, полное отсутствие силы земного притяжения — и свобода! Полная и безграничная свобода! От проблем, тревог, волнений… От тоскливой и унылой жизни… От той себя, которой я вынуждена быть…
Я раскинула руки подобно крыльям, лихо заложила крутой вираж, пролетела сквозь облака и залюбовалась видом сверху. Весь мир — как на ладони… Узенькая голубая ленточка ручья в обрамлении древних лесов, едва заметные спирали пробирающихся сквозь густые кроны дымков печных труб… И ветер. Сладкий, пьянящий ветер свободы!.. Я одним долгим взглядом окинула весь мир, почувствовав внутри себя частичку каждого живого существа, что попалось на моем пути. И изголодавшаяся по настоящей силе сущность с жадностью умирающего от жажды припала к долгожданному источнику… И вспоминала. Вспоминала, вспоминала, вспоминала… Кем она была рождена три тысячи лет назад. И чем владела. Силой. Свободой. Властью. Силой — страшной, разрушительной, уничтожающей все живое и сметающей на своем пути любые преграды. Свободой — в своих поступках и суждениях. Властью — над миром, лежащим сейчас у моих ног…
Над миром, которому сейчас требуется моя помощь.
С головокружительной быстротой преодолевая огромные расстояния, я рыскала по округе в поисках моровых поветрий, держа в уме тщательно подобранные Слова. Первым за свои злодеяния поплатился общительный дедок-Лихорадка. Он не поверил глазам, когда я плавно спикировала на траву, преградив ему путь в деревню, до которой он почти добрался.
— Здравствуйте, старче, — ядовито улыбнулась я. — Я тут подумала над вашими словами — и пусть земля вам будет пухом.
Старичок ведь мертв, как пробка. Его всего лишь нужно как следует упокоить. По-доброму, что у меня редко получалось, и с примесью хорошей доли спортивной злости — дабы наверняка получилось. И у меня получилось. Поветрие и глазом моргнуть не успело, когда его бренное «тело» неспеша осыпалось, серой пылью оседая на траве. А высвободившую стихийную силу болезни я опутала заранее приготовленным коконом и от души послала к черту. Ему — нужнее. И полетела истреблять остальных.
