— А почему ты котом прикинулся?
— Ты тоже можешь, — он легкомысленно пожал плечами и уселся на лавку. — Одеялом поделишься?
— Самой едва хватает, — буркнула я. — Иди и возьми себе свое!
Интересно, и почему мне Магистр о хартах ничего рассказывала?.. Не посчитала нужным?.. А ведь они нам, получается, чуть ли не родственники!..
— Бабуль, — меж тем заметил Свят. — Что-то холодно совсем… может, по настойке?..
— Тебе лишь бы выпить, — проворчала Ядвига, но настойку достала и разлила на троих.
Духи, понятно, в процессе согревания не участвовали. Сначала они просто были незаметны, а после первой рюмки о них вообще забыли. Я же, естественно, присоединилась к группе активно греющихся, тем более что местную настойку еще два года назад успела оценить, а потом долго пыталась найти у нас аналог этой замечательной штуки. Ясное дело, ничего не нашла, как и сама ее готовить не научилась. Хотя, делалась она просто — на спирте, с примесью пучка душистых трав. И аромат потому у нее потрясающий, и пьется легко и приятно. И, заметьте, похмелья — никакого, сколько бы ты ни выпил. В общем, мечта заядлых алкашей.
За распитием первой и второй бутылки мы снова успели обсудить сложившуюся ситуацию, а за, кажется, третьей, нас застал рассвет, и Ядвига поспешила препроводить всех по постелям. Свят, снова обернувшись котом, взобрался на теплую печку, а я, едва разувшись, свалилась на ближайшую же лавку и мгновенно отключилась. Еще бы — это, получается, вторая моя почти бессонная ночь подряд…
Утро разбудило меня яркими лучами летнего солнца, пробившимися сквозь занавеску, и громким щебетанием птиц. Эх, хорошо иметь домик в деревне!.. Сладко потянувшись, я опустила руку на одеяло и наткнулась на что-то круглое, мягкое и пушистое. В носу подозрительно защипало. Чихнув, я продрала глаза и углядела мирно спящего на моей груди черного кота. Ну, наха-а-ал!.. И ведь только вчера познакомились!.. Ну, подумаешь, пили вместе…
— Свят!.. — громко взвизгнула я, протирая слезящиеся глаза.
Кот лениво приподнял пушистый хвост, которым он прикрывал свою наглую морду, и широко зевнул.
— Уже утро? — сонно осведомился он.
— Ты чего себе позволяешь?! — завелась я, спихивая пушистый клубок на пол.
— Так печка остыла, я замерз… — оправдывался он. — А бабушка — ворочается во сне…
— Хоть бы извинился! — я швырнула в него подушкой.
— За что? — искренне удивился Свят, и в его голосе послышалось ехидство. — За то, что грел тебя всю ночь?
