VI.
Они идут; о каменные плиты
звучат мечи; безмолвствуют уста;
идут, сердца и руки братски слиты,
о меч рука бесстрашно оперта;
пришли и ждут у черной двери оба
высокой тайны, словно тайны гроба.
VII.
Вдруг девушка потупленная кротко
выходит к ним из черной двери той,
и грустный взор и строгая походка
им кажется знакомой и святой,
весь этот облик детский и воздушный,
как бы крылам невидимым послушный.
VIII.
Она стоит, как бы в ограде Рая,
как лилия Архангела стройна,
и, каждое движенье умеряя,
в ней разлита святая тишина,
как в Розе неба, чье благоуханье
не осквернит греховное дыханье!
IX.
Она глядит, но взор ее не видит
вещей, смешно теснящихся вокруг,
ведь каждый вздох и взгляд ее обидит,
запечатлен на всем у ней испуг,—
цветок, возросший в сумраке упорном,
в лучах, окном просеянных узорным.
X.
Она идет, и шаг слегка неверный
скользит, как лет трепещущих теней
в обители, где вечен плач безмерный,
достигнувших последних ступеней
и чающих, да грянет гром небесный
и им дарует облик бестелесный.
XI.
Она предстала строгою весталкой,
целящей чистотою грех и боль,
той нищенкой босой, малюткой жалкой,
чьи ноги лобызал, молясь, король,
садов небесных трепетною ланью,
неведомой телесному желанью!
XII.
Им чудится, во мраке церкви старой
нисходит к ним виденье... В этот миг
предстала им она святою Кларой
или одной из мучениц святых,
иль над ручьем поникшей Женевьевой,
или... Мариек, Пречистой Девой!
XIII.
Они молчат, но, одолев молчанье,
спешат промолвить рыцарский привет,
то — светлое, благое предвещанье,
то — братьям свыше посланный совет!
Она покров пред тайною да снимет,
она обет их рыцарский да примет.
XIV.
Она в ответ: «Вас, рыцари и братья,
я в этом замке жду уже давно,
вот, на груди железное распятье.
ему связать нас клятвою дано,
мы были вместе прежде, цепь замкнулась,
мы вместе вновь»... И тихо улыбнулась.
XV
Замолкнула... У них дрожат колени,
они спешат без слов склониться ниц,
Ждут чрез нее божественных велений;
сердца полны покорством без границ,
и три души в единое мгновенье
вдруг сплавлены, единой цепи звенья.
XVI.
И клятва их любви необычайна,
над ней не властна древняя змея,
над нею веет девственная тайна,
тому порукой — звездные края.
Обряд свершен, и оба чуть живые
«Скажи нам имя!» — шепчут... «Я Мария».
XVII.
И в тот же миг удар меча незримый
их повергает наземь, светлый звон
их души гонит ввысь; как серафимы,
они парят, покуда мертвый сон,
как грубый саван, тело облекает;
