– Идите домой, святой отец, – мягко сказал Келли. – Сегодня слишком холодно для вас.
– Да, – ответил старик. – Слишком холодно.
Он пошел дальше, оркестр заиграл другой хорал, а Келли поднялся по ступенькам бара Мерфи и толкнул дверь.
Перед ним открылось длинное и узкое помещение с изразцовой печью в углу. В баре стояло несколько столов и стульев чугунного литья, а у стены лавка. Стойка из темного красного дерева с латунной подставкой для ног. Обычная для таких заведений батарея бутылок красовалась перед большим зеркалом в облупленной позолоченной раме. Посетителей не было вообще, а хозяин, массивный, почти совсем лысый человек с оплывшим от жира лицом и пятнами на рубахе без воротника, стоял у пивного крана.
Он взглянул на Келли, потом перевел взор на коробку с цветами.
– У меня уже есть.
– Все мы тут как бумажные цветы в коробке, а? – Келли поставил коробку на стол и прислонился к стойке. – Ну а где же гости?
– На поминальной службе на площади. Ведь это протестантский город, сынок.
– А вы-то откуда знаете, что я не протестант?
– Я двадцать пять лет за стопкой. Поторчал бы тут с половину моего, и ты бы набрался ума. Тебе чего налить?
– "Бушмиллс".
Толстяк довольно кивнул и протянул руку за бутылкой.
– Ты, я вижу, человек со вкусом.
– Это вы – Мерфи?
– Именно так меня и зовут. – Он прикурил сигарету. – Ты ведь нездешний.
– Нет. Приехал встретиться здесь с моим другом. Может, вы его знаете?
– Зовут его как?
– Качулейн.
Улыбка сползла с лица Мерфи.
– Качулейн, – пробормотал он.
– Последний из Черных героев.
– Боже мой, какая у вас, молодых, любовь к мелодраме, – пробурчал Мерфи. – Как в дрянном спектакле. Тебя предупредили, чтобы у тебя не было оружия?
– У меня и нет.
– Хорошо. – Мерфи достал из-под стойки дорожную коричневую сумку. – Вон там, напротив, казарма полиции. Каждый день ровно в двенадцать они открывают ворота, чтобы пропустить машину торговца с продуктами. Забрось сумку в машину. Хватит, чтобы разнести полказармы. – Он посмотрел на часы. – Пять минут у тебя есть.
Келли уже подошел к двери, когда Мерфи крикнул:
– Эй, Качулейн, Черный герой!
Келли обернулся. Толстяк поднял бокал:
– Знаешь, как говорится: «Желаю тебе умереть в Ирландии!»
Насмешка, мелькнувшая на его лице, насторожила Келли. Он вышел на площадь. Оркестр заиграл новую церковную песнь, толпа подпевала и не собиралась расходиться, несмотря на дождь. Келли обернулся и увидел Мерфи, стоявшего на верхней ступеньке крыльца перед своим баром. Странно: он кивнул несколько раз, будто подавая кому-то знак... Тут же, взвыв мотором, из боковой улицы на площадь ворвался открытый «лендровер» и, визжа тормозами, подлетел сбоку к Келли.
