Он бегло просмотрел написанную бумагу - повинная и докладная одновременно - и, подумав, исправил "к заговору" на "к интересующему вас делу". Затем переписал донесение начисто, посыпал песком, завернул и надежно скрепил фамильной печатью.
* * *
Время то тянулось невыносимо медленно, секунда за секундой, то вдруг делало гигантские прыжки в несколько пустых жутких часов. Полное одиночество изматывало, полное неведение сводило с ума. И только одно Эмили знала точно.
Она знала, что её убьют.
Теперь, когда она снова и снова прокручивала в памяти происшедшее, каждая мельчайшая деталь, не имевшая раньше значения, вставала на свое место. Нелепые ухаживания дяди, нелепое предложение руки и сердца... Она смеялась! А он уже тогда вынес ей приговор: смерть.
А теперь в её смерти заинтересованы настоящие убийцы. Чисто, с холодным профессионализмом выполнят они свое дело, как выполняли уже не раз. Они следят за каждым её шагом - Эмили поняла это давно, две недели назад - когда ещё на что-то надеялась, когда пыталась бежать, связав длинную веревку из накидок и простынь. Она даже не заметила, как пропала эта веревка. Как не замечала, несмотря на отчаянные старания и хитрости, когда и откуда появляются вода и пища. Нет, она во власти виртуозов своего дела. Они не "хотят её убить" - они её убьют.
Эмили сидела на крохотном балконе, обхватив руками колени и глядя в одну точку. Это может произойти в любой момент... может быть, сейчас, со спины... Она с силой вонзила ногти в ладонь - не вздрогнуть, не доставить им такого удовольствия! Хватит - она уже рвала простыни, долбила стены, не спала по несколько суток и пряталась за портьерой. Видимость деятельности, самообман... Самое достойное - ждать, честно признав свое поражение.
Почему так долго? Видимо, это тоже часть плана. Дядя привез её сюда сам - а ведь он не должен иметь никакого отношения к её исчезновению... её смерти. Наверное, существует какая-то официальная версия её отъезда может, купленные свидетели, может, поддельные письма... Во всяком случае, можно не сомневаться - её не ищут. Никто.
Солнце заливало режущим светом маленький ажурный балкон, с которого никогда не было видно ни одного живого человека - несмотря на высоту, неимоверную, манящую... А может, её жизнь закончится именно полетом кратким, острым, захватывающим дыхание?
* * *
За Жюстеном следили.
Это делалось чисто, тонко, профессионально, он вряд ли заметил бы слежку - но память безошибочно выхватывала из толпы знакомый изгиб бровей и разрез глаз человека с уже измененной внешностью или характерный жест чистильщика обуви, повторенный швейцаром. Жюстен отмахивался от этих мелочей, находясь в городе, он никогда не культивировал в себе излишней подозрительности. Но на постоялых дворах, куда привели поиски, его окружали те же люди... Сомнений не было.
