…Перегруженный молчанием, старенький дерибасовский «Запорожец» еле тащился. Елисеич с заднего сиденья обиженно таращился на дорогу. Дерибасов искал аргументы. Фирма была в опасности — ее раздирали внутренние противоречия, ей грозила междоусобица — оказалось, что с Елисеичем нельзя было ходить в разведку боем в экономической войне. Вместо того, чтобы зубами вгрызаться в завоеванный сегодня плацдарм, Елисеич решил дезертировать — заявил, что торговать шампиньонами не будет, и все, хоть ты, Мишка, сдохни. А если ты, Мишка, еще раз попробуешь над стариком надсмеяться, да еще принародно, то вот этими самыми руками (бугры на стариковских ладонях пахли землей и грибами)…
Было ясно — из Назарьино Елисеича больше не вытащить. Однако толстая пачка денег в заднем кармане, прыгая на колдобинах вместе с «Запорожцем», фамильярно похлопывала Дерибасова по ягодице и успокаивала: «Нормалялек, Мишель! С башлями не кормят вшей!»
В конце концов, все выходило не так уж плохо. Как говорится, каждому — свое. Пусть старик унавоживает шампиньонницу и сочиняет компост. А творческий сбыт товара Дерибасов возьмет целиком на себя.
Дерибасов закусил ус и засвистел. Творческий сбыт товара, как и любое творчество, таил в себе гигантские возможности и огромные трудности. Дерибасов мужественно выдвинул подбородок и придавил акселератор. Было ясно, что рынок Ташлореченска не созрел для дорогостоящего деликатеса. Требовались люди, счастливо сочетающие тонкий вкус и толстый кошелек. Спецконтингент. И Дерибасов верил, что такие люди в Ташлореченске есть. Иначе для кого и за счет кого живут хорошо одетые девушки с тонкими талиями и щиколотками.
Стоявшая на развилке, как иллюстрация к указателю «Назарьино», Анжелика, внучка махровой цветочницы Еремихи, тонкостями сечений не обладала. «А ведь, — подумал Дерибасов, тормозя, — взяла и десантировалась в гущу спецконтингента».
Анжелика тяпнула пятерней ручку и просунула в дверцу открытую сельскую улыбку:
— Здрась, Матвей Елисеич! Здрась, Михал Венедиктч! — Анжелика лупанула глазами на колени Елисеича, торчавшие вместо переднего сиденья, и, скользнув взглядом по его босым ступням с блаженно шевелящимися пальцами, хмыкнула: — Чего это? Сиденье пропили? Во даете! Отпад!
— Давай, маркиза ангелов, — сказал Дерибасов, — впархивай в салон. Ну?! Удивляюсь на тебя — работаешь в таком месте, а не знаешь, как больших людей возят.
— Да ну, к нам их всяко возят. Вчера вон одного вообще на носилках привезли. С охоты. Грибами, мол, отравился. Да куда ж там, грибами! Больно эти грибы перегаром воняли!..
