— Боря! — радостно объявила она. — Это не араб! Он — наш! Я точно такую рубашку перед отъездом в универмаге видела!
— Я не араб! — судорожно подтвердил террорист почти без акцента. — Я ваш! Я — свой! Из Самарканда! Он мне руку сломал! Сам террорист! Как я с одной рукой на стройке буду?! Тут больничный дают?
— Мики, Мики, — мягко пожурил я, используя лексику шефа, — теперь тебе цена полставки. Смотри, ты сломал руку оле-йегуди.[26] Тебя перестанут допускать и к работе с олим. Даже следить за мной тебе теперь не доверят.
Мики хватило еще на то, чтобы потребовать теудат-зеут.[27] Но, получив теудат-оле, он побледнел и скис. Очаровательное это было зрелище — белый Мики с голубым теудатом — «кахоль вэ лаван»,[28] живой символ израильской демократии в действии.
— Зачем он носит этот нож?! — сокрушался Мики.
— Зачем ты таскал нож? — спросил я потерпевшего.
— Тут террористы, — объяснил он.
Извинения Мики оказали на брата-оле целебное воздействие. Наконец он крякнул, словно стакан водки хватил, и выдохнул:
— Слушай, земляк… А ведь здесь — свобода. Тут, я думаю, нельзя руки просто так выламывать. Ну-ка, как его зовут? Я на него в суд подам!
Это сообщение Мики принял покорно:
— Я теперь с ним до смерти не расплачусь. Особенно, если у него будет хороший адвокат…
— Переведи! — потребовал террорист.
— Он советует тебе найти хорошего адвоката, — охотно перевел я.
— Это ж дорого! — поскучнел террорист. — А! Правды нигде нет…
— Переведи, — робко попросил Мики.
— Переводить мне сложно, — честно признался я. — Мне проще советы давать. Я ведь из страны Советов.
И я посоветовал ему выписать чек на названную потерпевшим сумму.
Потерпевший брякнул: «Сто!» Я при переводе добавил от себя нолик, и они разошлись, довольные друг другом.
Растроганный Мики, восстановивший средиземноморский оттенок, отвез тещу и свиные ноги домой на своей машине.
— Тода раба! Елэд тов![29] - оценила теща его тимуровский поступок.
Потом мы поехали в нашу полицию. За квартал до миштары он смущенно попросил меня выйти и тихо покатил за мной.
* * *
… «Майор Пронин сидел на телеграфном столбе и делал вид, что читает газету». Так и не дослужившийся до майора Бренер сидел на своем рабочем месте в израильской полиции и делал вид, что читает русскую газету. И даже конспектирует ее, как ленинскую «Искру». На самом же деле, бывший капитан МВД, а ныне — трудящийся Востока считал, сколько раз встречается каждая из тридцати трех букв русского алфавита в произвольно взятых текстах. Не то, чтобы я совсем свихнулся от своей абсорбции по-голливудски, а просто до этого я уже проделал аналогичное с сыновними шифровками.
