* * *
…Нет, адвокат мне не нужен. Я не настолько богат, чтобы разговаривать в присутствии своего адвоката. А казенного мне тем более не надо — я на них в Совке насмотрелся…
А вот за переводчицу спасибо. Что она так покраснела?
— Они говорят, что в убитой содержится принадлежащая вам… ну… это самое. Понимаете?
Вот сволочи. Заставлять чистую еврейскую девушку переводить эту пакость!
— Напомните этим гигантам мысли, что я их об этом предупреждал! Но им так хотелось меня изнасиловать, что они не пожалели денег налогоплательщиков на этот подлый анализ!
Ну вот, хоть узнаю как на иврите «изнасиловать»… Краснеет и не переводит.
Смотри-ка, а я такая же сволочь, как и они. Такая сволочь не может не заложить тещу. И даже обязана это сделать… А я ведь не могу! Своими руками убил бы — совесть бы не мучила. А вот заложить — нет, не могу. Как-то неблагородно это.
— Они говорят, что в вашей квартире найден яд, которым были убиты все трое.
— Уже трое?!
— Две женщины и собака.
Ну все! Проклятая старческая скаредность! Правильно я от адвоката отказался. Яд в квартире — какой уж тут адвокат!
— Они говорят, что вас вызвали на очную ставку с вашей тещей.
Как это тонко! Никого мне не хочется видеть так, как ее! Хоть бы свой фирменный бутербродик с колбаской принесла, чтобы мне перед своим народом не позориться… И сына теперь в школе затравят…
* * *
Когда Софья Моисеевна, закинув ногу за ногу, улыбнулась и сказала:
— Начальник, угости попироской! — мне стало ясно, что «крыша» у нее поехала окончательно.
Переводчица, поразмышляв, как передать подтекст, решила не напрягаться и одарила тещу длинной темной сигаретой. С этой сигаретой рука тещи стала похожа на обгоревшее дерево.
Софья Моисеевна правильно назвала свои имя и фамилию, без запинки оттарабанила девятизначный номер своего удостоверения личности, но на этом, собственно, все и закончилось. Вернее, началось.
— В первый раз вижу этого мужчину! — сказала она, держа сигаретку на отлете.
— Это твоя теща? — спросил меня начальник.
— Если я ей не зять, то и она мне не теща, — сказал я, честно глядя на шефа бараньими глазами — терять мне было все равно нечего. «Савланут![14]» сказал я себе. Смертной казни здесь нет, глядишь, и найдут настоящего убийцу еще при моей жизни.
Чмокнула открытая шефом банка пива, и я попросил:
— Начальник, угости пивком!
Впервые Софья Моисеевна посмотрела на меня одобрительно.
Шеф укоризненно покачал головой и вызвал вторую «свидетельницу». Ею оказалась моя жена. Ленка влетела в кабинет и тут же споткнулась о презрительный взгляд своей матери. Наконец-то появился хоть один нормальный человек и высветил всю пошлую фальшь и идиотизм наших социальных ролей — и шефа, и тещи, и моей, и даже переводчицы.
