— Прекратите, — маленькая железная женщина перерезала напополам его непристойный хохот, гулко загудевший в завитках морской раковины.
Глаза за стеклами, за толстенными стеклами, уменьшенные, далекие… Не выносившие яркого света. Да, все время было темно, наверное, поэтому… точно, поэтому не могу вспомнить его лица. Только книжная фотография с росчерком наискосок: проф. Ричард Странтон. Только она… и еще бледно-желтая маска, запрокинутая навстречу беспощадному люминесцентному свету ванной, маска с голыми глазами, слишком большими, слишком раскрытыми… Нет!!! Все-таки книга — поднять, поправить покосившуюся обложку, зажмуриться, а потом посмотреть, долго-долго смотреть на титульную страницу… Проф. Ричард Странтон. Прищуренные, серьезно-ироничные глаза — без очков. Всего лишь книга.
Книга. Петрарка. «Этот человек был способен на великую любовь…»
А я — беспечно и равнодушно, думая о чем-то своем, — уже не помню, не собираюсь помнить, о чем или о ком! — «Спасибо»…
Гулкие голоса в раковине звучали, не переставая, но внезапно они вновь прорвались в мое сознание, агрессивные и назойливые.
Женщина:
— Грегори, вы последний, кто видел его живым. Когда это было? Не смотрите такими глазами, вот лежит ваша одежда. Впрочем, можете молчать до прихода полиции, а еще лучше — вашего адвоката.
Этот Грегори — почему-то знакомый голос, но не помню, не помню…
— Вы… вы… Так вот оно что. Браво, браво, это гораздо безопаснее, чем расстреливать машину на шоссе. А вы не думаете, что и я мог бы кой-чего рассказать полиции? Хотя конечно, черт, у меня нет никаких доказательств, вы все правильно рассчитали…
Крис:
— Господа, если вы позволите… У меня жена на восьмом месяце, я не могу надолго оставлять ее одну. Если я вдруг понадоблюсь… то есть, я имел в виду, если следователь захочет со мной пообщаться — я живу в сто первой квартире, это через дверь.
Хриплый:
— А ну стоять! Вот вы и попались, типчик. Вы там не живете, никогда вас там не жило. И номер там триста сорок, кстати, — во кретин, хоть бы номер посмотрел… Крис:
— Послушайте, я вас вообще впервые вижу. Либо вы берете свои слова обратно, либо…
Сиплый хохот, приглушенная возня, удар, звон стекла.
Женщина:
— Прекратите! До прибытия полиции никто никуда не уходит, это решено. Но выяснять отношения сейчас я не позволю, все слышали? Грегори, вас касается в первую очередь.
Хриплый:
— Что-то вы раскомандовались, дамочка. Сами-то вы откуда взялись? Я на нашей лестничной площадке всех знаю как облупленных…
