Из наушника в качестве символического ответа «все пропало» повалил сладковатый дымок.
Удивительно, но главному герою трагедии не досталось даже царапины. Упруго отскочив от сосны, словно живой мячик, лысый приземлился на пятую точку, потер лоб и замер, озадаченно пуча глаза.
Спустя несколько минут к нему подползли остальные.
– Вот это буря так буря! – тихо сказал боец, глядя на поваленные сосны с легкой опаской.– Подфартило, ничего не скажешь! Нам даже рук марать не пришлось.
– Г-г-г-готово, – мертвым от ужаса голосом сказал лысый, с содроганием рассматривая поле боя.
– Одна девка, мужиков трое, – быстро подсчитал бородатый «непахарь», поочередно загибая пальцы над нашими парализованными тушками.– Дышат. Вот только кто именно из них принц? Одеты одинаково, в национальные тряпки.
– Сейчас мигом разберемся! – хмыкнул боец, пренебрежительно пиная ногой мой бесчувственный бок.– Смотри сюда. Видишь – сплошные мышцы? Этот точно не королевской крови, скорее всего, рядовой телохранитель. Второй мужик и вовсе жидковат, даже на телохранителя не тянет. Слуга или компаньон, не иначе. Настоящего принца по фигуре отличать надо. Говорят, восточные богатеи чай с салом пьют, а мясо медом обмазывают. Традиция такая. Их высочество должен быть самый жирный.
Единственным, кто выразил немой протест против этого высказывания, был «жидковатый» принц. Казалось, сама мысль о том, что великая Аброузия может родить толстяка, привела его в негодование, заставив мелко трястись. А уж представить себе жирную тушу на троне родной страны он и вовсе не мог. Фарад попытался гневно уставиться на нападавших, но это у него плохо получилось по весьма прозаической причине – его высочество лежал лицом вниз.
Тем временем внимательно прищуренные глаза бойца вернулись к нашей группе. Я обреченно замер, прекрасно понимая, на кого именно падет выбор. Если в кастинге не участвуют слоны, мой лучший друг неизменно получает пальму первенства за упитанность. И точно, как в воду глядел!
– Он! – уверенно сказал боец, тыча пальцем в Третьего.– Самый жирный из присутствующих. И рожа такая… ну, ты понимаешь. Прямо на лбу написано – принц. Дураку ясно, привык, что все за него делают слуги, сам и пальцем не шевельнет.
Третий от возмущения так напрягся, что даже сумел привстать.
– О! – обрадовался боец.– Знает кошка, кто за мясо отвечать будет! Ты гляди, ты гляди, как он рожу кривит!
– Слушай! А тот, что рядом лежит, тоже кривится! – обеспокоенно сказал бородатый, наклоняясь над молчаливо пышущим гневом Фарадом.
