Несколько лет назад Вейдж исхитрился проследить путь одной из партий товара и теперь вовсю пользовался стабильными связями с дюжиной городов.
Кейс поймал себя на том, что стоит перед витриной и тупо смотрит в стекло. В этой лавочке, где клиентами были в основном моряки, продавались разные маленькие блестящие штучки. Часы, выкидные ножички, зажигалки, карманные видеокамеры, симстимы, тяжелые манкири и сюрикены. Сюрикены нравились ему больше всего – стальные звездочки с бритвенно-острыми гранями. Одни хромированные, другие непроницаемо-черные. Были и подвергнутые специальной обработке, так, что поверхность приобрела радужную окраску, напоминающую разводы масла на воде. Внимание Кейса привлекли хромированные звездочки. Отливающие серебром, они висели на алой замше, удерживаемые почти невидимыми петлями нейлоновой лески. По центру сюрикенов были вырисованы драконы и ряды иероглифов. Звездочки ловили неоновый свет, отражая его каждая по своему разумению, и Кейсу казалось, что это и есть звезды его странствий; его судьба была записана в созвездиях дешевого хрома, но читалась с трудом.
– Жюль, – сказал он звездочкам. – Надо бы навестить старину Жюля. Он знает, что делать.
Жюлиусу Диану было сто тридцать пять лет, и метаболизм его тела прилежно корректировали еженедельные сеансы гормональной и радиотерапии. Но основой его борьбы с неизбежным старением служило ежегодное паломничество в Токио, где генная хирургия подправляла его ДНК – процедура, невозможная в Тибе. После этого Жюль Диан обычно отправлялся в Гонконг, где заказывал годовой запас рубашек и костюмов. Бесполый, нечеловечески терпеливый и спокойный, как казалось, Жюль не мог принадлежать к миру его официального бизнеса, в особенности при его посвященности в таинства портновского искусства. Кейс ни разу не видел Жюля в одном и том же костюме дважды, при том, что гардероб мосье Диана представлял собой тщательное воспроизведение стилей платья минувшего века. Еще Диан увлекался пенсне в викторианском духе, вполне возможно, действительно необходимыми ему, с линзами, выточенными из тонких пластин искусственного розового кварца и обрамленными паутинкой золотой оправы.
Офис Диана располагался на окраине Нинсея, в одном из просторных складов. Часть помещений год назад довольно бессистемно обставили редкой коллекционной европейской мебелью, и Диан планировал в будущем использовать это местечко в качестве личной резиденции. Одну из стен комнаты, где ожидал приема Кейс, почти полностью закрывали книжные шкафы стиля неоацтек, заодно замечательно выполняющие роль пылесборников. Две грушевидные настольные лампы в диснеевском духе неуклюже громоздились на стальном кофейном столике с алой лакировкой а-ля Кандинский. Между книжными шкафами висели причудливые часы в стиле Дали, их искаженные циферблаты словно стекали к бетонному полу. Стрелки часов, в действительности голографические проекции, по мысли создателя должны были демонстрировать при вращении различные гримасы, но при этом никогда не показывали правильное время. По углам валялись фибергласовые упаковочные коробки, от которых исходил мощный аромат консервированного имбиря.
