Кажется, от смущения у меня покраснело даже за ушами.
– Эй! Комарова, ты где-е-е?! – Услышали мы вопль Сэма и тут же разбрелись в разные стороны.
Наверное, пошлее ситуации вряд ли придумаешь. Мы вели себя как школьники, и злились за это друг на друга.
– Ах, вот где! – Сэм сверкал широкой улыбкой. Волосы его топорщились особенно воинственно, пронзая морозный воздух рожками с белыми кончиками.
Признаться, сейчас он представлялся мне в ином свете, нежели вчера. Я больше не видела в нем отвратительного черта с восковой кожей и черными без белков глазами. Мальчишка, буквально зачаровывал. Безусловно, привлекательным его назвал бы лишь слепец, но было в нем что-то от котенка, а когда зрачки сужались, то действительно становились вертикальными.
– А чего вы тут делаете? – с любопытством поинтересовался он, прекрасно осознавая, что сильно помешал.
– Э-э-э, – я запнулась и почувствовала себя еще глупее, – я колдовать учусь.
– Колдовать? – не понял Сэм.
– Маша, пытается понять, как управлять энергией. – Пояснил Алекс учительским тоном и отступил на шаг от инферна, что не укрылось ни от него, ни от меня.
– Очень своевременно, – кивнул мальчишка и добавил, чуть посмаковав: – вас двоих по телеку показали по всем каналам, за поимку денег назначили. Так что привет.
У меня заныло под ложечкой, и я испуганно глянула на Александра. Тот нахмурился, на небритом лице заходили желваки.
– Много хоть? – наконец поинтересовался он.
– Чего много? – Непонятливо округлил кошачьи глаза Сэм.
– Денег много?
– Достаточно, чтобы доктор попытался схватиться за телефон. Но не переживайте, – тут же успокоил он. – Мамочка с папочкой и Николашкой умеют отговаривать людей от дурных поступков, особенно, мучаясь от энергетического голода. А я на всякий случай провода телефонные перерезал.
Наверное, на моем лице написалась такая гамма чувств, что Алекс только хмыкнул, уже поднимаясь на горку:
– Похоже, Комарова, придется тебе учиться на практике.
Новое убежище мы нашли в деревенском доме инфернов, дальних родственников Поганкиных. Большое семейство приняло нас с таким радушием, что мне нестерпимо захотелось опечатать все двери собственной кровью, прячась от голодных, но очень гостеприимных взглядов. При данных обстоятельствах горячие заверения родителей Сэма в абсолютной безопасности звучали не слишком-то правдиво.
Деревня стояла на отшибе, в стороне от шоссе, ведущего в большой город, и представляла собой всего одну главную улицу и девять дворов. Здесь действительно было безлюдно и тихо. Настолько, что, выйдя из автомобиля, я опасливо огляделась. По укатанной снежной дороге бежала большая собака, ветер гонял по земле поземку, по обе стороны от деревни тянулись бесконечные белые поля. Одним словом, тишь и благодать. Единственное, что смущало – в деревне жили одни инферны.
