оказался совершенно безвкусным. Зато с соком повезло: вода, совсем чистая, с едва ощутимым сладковатым привкусом. Он еще набрал месива, и Ди, поколебавшись, взяла в рот крошечный комок. И тут же его выплюнула:
– Тьфу! Какой ужас!
– А по-моему, не так уж плохо. Думаю, нам придется привыкнуть к этой пище. Еще кто-нибудь голоден?
Единственный, кто решился попробовать иб, был Хэм. Он жевал и глотал месиво без всякого выражения и справился с целой чашкой. Судя по всему, ему было почти безразлично, вкусно это или нет.
– Еда как еда, – сказал он.
– Ну вот, один едок уже доволен, – сказал Джайлс. – Заставлять я никого не собираюсь, но пища из плодов иб перед вами. В течение следующих двенадцати часов я прошу всех попробовать ее. Мы все должны сохранить здоровье и силы, никто не должен заболеть. Это наша пища, и мы будем ее есть.
Подтверждая сказанное собственным примером, он опять наполнил чашку и заставил себя есть с самым невозмутимым видом. Возглавить часто легче, чем идти вслед. Он ополоснул руки в чане, без особого, впрочем, удовольствия, так как воду в нем заменял сок иб. В этот момент к нему подошла Мара.
– Капитан сказал вам, как долго мы будем лететь?
Джайлсу было просто необходимо, чтобы кто-то задал этот вопрос.
– Путешествие, судя по всему, будет не слишком коротким, – сказал он. – В этом я уверен. Как только Капитан закончит вычисления, я дам вам знать.
– Он сказал, почему оставил одного из членов их экипажа на борту лайнера?
И этого вопроса ожидал Джайлс и заранее приготовил ответ, который, по его мнению, должен удовлетворить всех. Узнай они, что двигатели сработали не так, как нужно, началось бы волнение.
– Чтобы понять альбенаретцев, нужно знать кое-что об их философии… их религии… называй это, как хочешь, – сказал он Маре. – С их точки зрения, самый факт пребывания в космосе есть благодать, в нем они обретают то, что ты бы назвала святостью. Единственное, что превосходит ценность многолетнего пребывания в космосе, – это честь умереть в космосе, отдав жизнь служению ему. Иными словами, всем, кто остался на лайнере, по их воззрениям, очень повезло. В том числе и альбенаретцу, у которого был шанс улететь с нами, но он им не воспользовался. По их понятиям, это было самым значительным и самым лучшим событием в его жизни.
Мара нахмурилась.
– Ненормальные они, что ли? Я хочу сказать – быть в космосе означает быть в космосе, и только. И умереть в космосе – тоже не слишком большое свершение.
