Однако Задумчивый Краб Крело избежал расспросов. Точнее, не избежал, а убежал. После той ночи, когда Нор вернулся в таверну и делил комнату со своим школьным приятелем, они больше не виделись. Крело даже не стал просить расчет, он просто собрал свои вещи и ушел. Что ж, вероятно, у него имелись основания для такого поступка. Нор не счел себя вправе без спросу соваться в чужие дела, да и своих забот было у него предостаточно. Например, Рюни. Нельзя сказать, что девушка сторонилась Нора, вот только никак не удавалось побыть с нею вдвоем дольше, чем пару-тройку мгновений. Все дела да дела, от рассвета до вечера, и даже если выпадала удача заниматься чем-нибудь вместе, то рядом (ну прямо наваждение какое-то!) обязательно крутился кто-либо из прочих работников. Нор хищным зверем зыркал на этих крутящихся, однако проку от сверкания глазами не было никакого. Более того, в комнате, где обычно спала девушка, внезапно обнаружилась некая болезнетворная плесень, и дядюшка Лим спешно определил дочери новое место – каморку, попасть в которую можно было лишь через родительскую опочивальню. После этого парень окончательно уверился, что осторожный кабатчик не вполне доверился его обещанию.
Дважды появлялся в таверне угрюмый человек в просторной желтой одежде. От его рук – бледных, испещренных цветными пятнами – пахло резко и странно. Он долго, с напряженным интересом рассматривал Нора; извинившись, сдавливал пальцами его виски и что-то считал про себя, а потом уходил беседовать с Сатимэ. Парню удалось подсмотреть, как он передавал кабатчику странные крохотные конфетки, которыми дядюшка Лим усердно пичкал по четыре раза в день все свое семейство, Нора и кое-кого из работников. Спрошенный напрямик, хозяин таверны признался, что этот угрюмый визитер – лекарь. Оказывается, орденское начальство имеет основания подозревать, будто побывавшие в Прорве Рюни и Нор (особенно Нор) могут тяжело заболеть, причем болезнь способна перекинуться на тех, кто питается вместе с ними. Больше Сатимэ ничего не знал, только добавил, что первый раз лекаря прислали к нему за день до возвращения дочери. Нора услышанное и напугало, и обрадовало. Подхватить зловредную болячку ему не хотелось (еще меньше хотелось, чтобы ее подхватила Рюни), но… Орденские иерархи знают, чего следует опасаться вернувшимся из Прорвы. Значит, кто-то уже возвращался?! Так может, все-таки удастся выведать хоть что-нибудь о том кусочке собственной жизни, который был сожран Серым Туманом?
