Мерфи тихонько чертыхнулся, намыливая шампунем голову, а мылом гудевшее тело. Ну и геморрой же эта операция. Сексуальный интерес к клиентке не просто головная боль, это в высшей степени непрофессионально и очень рискованно. Чтобы сохранить ясный ум, необходимо держать эмоциональную дистанцию.
Мерфи бросил мыло в мыльницу. «Вот уж попал так попал».
А тут еще и Боги! Когда Софи ушла спать, Мерфи долго раздумывал, а ее слова все звучали у него в голове: «И как же вы собираетесь защищать мою сестру?» Ответ был прост: поселившись в их доме, не отставая от Лулу ни на шаг. Правда, без помощи людей из его команды задача слегка осложняется.
Мерфи всегда подходил к серьезным делам основательно, не допуская даже малейшей небрежности, потому вызвал Джейка, чтобы тот подменил его на время, а сам потащился домой в Пайн-Барренс, в свой уединенный особняк в тюдоровском стиле с четырьмя спальнями, чтобы осуществить перегруппировку и собрать чемодан.
Чемодан был собран. Перегруппировка — другое дело.
Обычно человек очень сдержанный, Мерфи прилагал неимоверные усилия, чтобы не выказывать своих эмоций. Он на несколько часов обеспечил Лулу надежную защиту, препоручив ее Джейку и этому динамичному дуэту, но оказался бессилен защитить своего лучшего друга и названого брата. Специальный агент Джозеф Богарт был неустрашим, обладал добрым и большим, как Атлантический океан, сердцем, что — Мерфи всегда предчувствовал — когда-нибудь сыграет с ним злую шутку и приведет его к гибели.
Мерфи велел себе положиться на высокий профессионализм Боги и его умение ориентироваться даже в самых сложных ситуациях. Мерфи покрутил кран, направил на себя струи ледяной воды и приказал себе собраться.
К тому времени, как он вымылся и переоделся в чистые джинсы и пуловер, все у него в голове встало на свои места. Спокойный, трезвомыслящий и беспристрастный. Воплощенное хладнокровие.
Таким он оставался до тех пор, пока не зазвонил телефон и в трубке не послышался голос Джейка:
— Хорошенькая и легкомысленная, говоришь? Да она просто чокнутая! Пригрозила вызвать копов, если я не войду в дом или не уеду.
Закинув руку за голову, Мерфи потер шею, которую вдруг пронзила острая боль.
— Где ты сейчас?
— Сижу у нее в ванной. Можешь мне поверить: никогда в жизни я еще так долго не отливал. Она обвинила меня в том, что я создаю опасность для детей.
— Она любит детей. Очень.
— Я тоже их люблю. А еще я люблю свой «глок». До сих пор не могу поверить, что она уговорила меня сдать ей его.
