― Ну, как же, Эд? Она так долго жила в Хайхилле. Там полно магов. Правда, они умело скрывают себя. По разным причинам.
― Малышка, ты становишься невыносимой. Прошу тебя, уймись, - устало произнёс Орландо.
― Ты просто ослеп! - Лизи вскочила, расколдовала комнату и выскочила за дверь. Орландо улёгся навзничь, запрокинул голову и закрыл глаза.
― Это нехорошо. Вы не должны ссориться, - сэру Мэтью очень хотелось всё расставить по своим местам: привести свои мысли в порядок и заодно прояснить ситуацию. - Если рассуждать абсолютно трезво, Кочевница может водить нас за нос. Нам никогда не постичь её сути. Вы согласны? - Сэр Мэтью не стал ждать ответа. - Однако все её поступки до сих пор говорят о её добрых намерениях. Я думал о том, может ли это быть умело разыгранным спектаклем. Да. Но есть одно 'но', которое вселяет надежду. Нет, не надежду. Почти уверенность.
Все ожидали. Сэр Мэтью взял с полки небольшую старую книжечку с потрёпанными краями.
― Это завещание Кочевника. Вы все учили его наизусть в школе. Читай, Эдуард. Вот с этого места.
― 'На Огненные Врата наложена печать. Хранитель Ключа непоколебим. Открывший Огненные Врата - будь осторожен! Если тёмные силы проникнут в кузницу, запечатать Врата не сумеет никто. Кузница'...
― Достаточно, - сэр Мэтью остановил Эда. - Нужны ещё объяснения?
Первый урок
Когда Орландо предъявил Лизи доказательства добрых намерений Кочевницы, девушка перестала так явно не доверять Марии. Ведь по завещанию Кочевника закрыть Врата невозможно, если в кузницу проникнет хотя бы один тёмный маг или маг, имеющий злой умысел. Мария была в кузнице, но мальчик без труда смог снова запечатать Огненные Врата.
Только где-то в глубине души Элизабет продолжала испытывать некую неприязнь к женщине, чьи мысли и поступки чаще всего оставались загадкой для юной чародейки. Однако это не помешало девушке приступить к урокам с новой ученицей.
Тренировать саму Кочевницу было невероятно почётно и ответственно, и Лизи готовилась к первым занятиям. Она обдумывала, кого из учеников покажет Марии, чтобы продемонстрировать успехи своего наставничества; опасалась, что столь зрелая дама не станет прислушиваться к советам какой-то девчонки.
Элизабет переживала напрасно. Мэри давно поверила, что в искусстве военного единоборства равных Элизабет нет. Об этом ни раз говорили и Эдуард, и Елена, и Орландо. И пусть девушка больше похожа на ту, ради которой мужчины могут покалечить друг друга на дуэли, это ещё не доказывает её несостоятельности, невозможности достичь успеха на любом поприще.
