— Но ведь, — затоптался Мал, — могут просто донести, что сгинул Свенельд, пропал в чащах древлянских.
— Среди мертвых Свенельда нет, — резко произнес Маланич. — Сам Никл от ворожил на пепле и огне. Не уходит тропка Посадника в загробный мир.
Мал тайком облегченно вздохнул. Пусть Свенельд и прислан из Киева, да только для древлянского князя и впрямь лучше он, чем кто-то еще. Свенельд, даже проведав, что Мал хочет валы и частоколы вокруг Искоростеня возводить, не больно заволновался. Только посмеивался, что зря Мал чащу вокруг города крушит да бревна стругает — киевлянам и не такие укрепления брать доводилось. Правда, при нынешнем снегопаде строительные работы все равно пришлось приостановить.
— Ништо, — опять махнул рукой во тьме кудесник. — Твои частоколы пусть отведут очи киевлянам. Не людская сила изгонит их с древлянской земли.
Мал благоразумно не стал спорить. Волхвы уже какой год силу копят, а из Киева как присылали за данью, так и присылают. А за крепкими валами да частоколами можно и схорониться, если что.
За деревьями, почти рядом, раздался протяжный волчий вой.
— Ишь, разгулялись. — Мал невольно схватился за рогатину. — Весна на подходе, эти твари в стаи собираются, да и голодны очень при нынешней-то бескормице.
Однако волхв удержал руку князя с рогатиной.
— Не о тех волнуешься, Мал. Волки, они наши. Вот гляди.
И, повернувшись в сторону, откуда долетала жалобная волчья песня, Маланич стал негромко порыкивать, как самка-волчица, подзывающая волка-кобеля. Мал невольно сделал жест, защищающий от темных сил, до того было жутко смотреть на человека, издающего горлом нелюдские звуки. А потом и совсем страшно стало, когда из зарослей появился матерый волчище, сверкнул глазищами, ярко горящими даже за пеленой невидимого во мраке снега. Поняв, что ошибся, волк кинулся в сторону, но Маланич уже вышел вперед, простер руки, словно подзывая, и лохматый хищник, вильнув почти по-собачьи хвостом, пошел к нему, а потом и на брюхе пополз, словно домашний щенок. Волхв долго гладил его, трепал по загривку.
— Он тебя в Малино проводит, от своих же собратьев-волков оборонит.
— Да я уж, — как-то сипло начал Мал, — уж как-нибудь сам доберусь. А ты, Маланич, это… Разве не заслужил я еще водицы чародейской? Мне бы уже и можно…
Нет! резко отрезал волхв, поднимаясь. Волк остался послушно лежать у его ног, задрав лобастую голову и наблюдая, словно преданный пес. — Воды пока тебе пить не должно, Мал у тебя сколько дочерей? Восемь? Девять? И только один сын, да
